Борис Гринштейн - ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ

Гибель предназначенных в разведку "св.Николая" и "Авось", а затем начавшаяся блокада задержали проект и лишь из донесения ГП от 18 мая 1811г. следует, что Барановым "послана експедиция на поиски места под поселение компанейское". К тому времени дону Педро, по указанию правителя, уж два года как пришлось организовать торговлю с племенами, живущими севернее.

"Залив св. Франциска простирается к северу до параллели входа в Большую Бодегу. Из двух больших рек, в сию часть его впадающих, Сакраменто и Сан-Хоакин, одна течет с северо-запада, а другая - с северо-востока. Первая из них, по уведомлению индейцев, из весьма большого озера, а по второй ездил я верст на сто и нашёл там высокую горящую огнедышащую гору (вулкан Шаста 4370 м), о существовании коей испанцы и не слыхивали. Индейцы уверяют, что из того же озера течет на запад еще две реки большая река, которая, судя по их словам, должна быть одна из тех, кои впадают в залив, находящийся верстах в 20 к северу от мыса Мендосино и малая- впадающая в океан. Залив сей разделяется на два рукава и довольно велик, но мелководен; в него впадают две большие и три малые реки, весьма изобильные рыбою, в числе коей много осетров и семги. В больших же реках водится много тюленей. По берегам залива и рек растет в превеликом количестве годный на строение крупный лес, большею частию еловый и ольха. Между сим заливом и заливом Троицы(Тринидад) есть еще залив, более первого, в который также впадают две большие реки. Итак, на пространстве 70 верст от мыса Мендосино до залива Троицы находятся четыре большие и три малые реки: на испанских же картах назначена только одна, под именем Рио-де-лас-Торто-лас. Летом тут большею частию дуют северо-западные ветры и стоит теплая ясная погода; а когда бывают ветры с юга, то всегда тихие, только в зимние месяцы дуют они с большой силою и идет много дождя; холода же никогда не бывает.

Индейцы Нового Альбиона суть тот же самый народ, что и калифорнские жители, может быть, с некоторыми оттенками в нравах, обычаях, языке, кои совсем неприметны. Они вообще смирны, миролюбивы и незлобны. Удобность, с какою испанцы их покорили и владеют лучшими местами земли их, при помощи весьма слабой силы, которую жители могли бы в одну ночь истребить, если бы составили заговор, показывает их миролюбивое свойство; а жестокость, часто против их употребляемая испанцами и не произведшая доселе всеобщего возмущения или заговора, свидетельствует о незлобивом их нраве.

Они даже имеют высокое понятие о справедливости. Например, прежде они поставляли себе за правило, да и ныне некоторые роды из них сего держатся, убивать только такое число испанцев, какое испанцы из них убьют, ибо сии последние часто посылают солдат хватать индейцев, коих они употребляют в пресидиях для разных трудных и низких работ и держат всегда скованных. Крещеные же индейцы, к миссиям принадлежащие, к таким работам не могут быть употреблены, разве в наказание за вину по воле миссионеров. Солдаты хватают их арканами, свитыми из конских волос. Подскакав во всю прыть к индейцу, солдат накидывает на него аркан, одним концом к седлу привязанный, и, свалив его на землю, тащит на некоторое расстояние, чтоб он выбился из сил. Тогда солдат, связав индейца, оставляет его и скачет за другим; а наловив, сколько ему нужно, гонит их в пресидию с завязанными руками. Но при ловле индейцев арканами нередко убивают их до смерти. После того соотечественники их ищут случая отомстить, и когда удастся им захватить где испанцев, то, убив из них столько, сколько умерщвлено их товарищей, прочих освобождают.

Индейцы Нового Альбиона, так же как и калифорнские, на свободе живущие, кроме повязки по поясу, никакой одежды не употребляют; зимою только в холодное время накидывают на себя кожу какого-нибудь животного оленью, волчью и пр. Наряд же их состоит в головном уборе, из перьев сделанном, и в повязках из травы и цветов Копья и стрелы составляют их оружие. О возделывании земли для своего пропитания они не заботятся, пользуясь добровольными дарами природы; притом в выборе пищи они весьма неразборчивы едят без малейшего отвращения мясо всех животных, какие только им попадутся, всех родов раковины и рыбу, даже самых гадов, кроме ядовитых змей. Из растений главную их пищу составляют дубовые жолуди, кои они на зиму запасают, и зерна дикой ржи, которая здесь растет в большом изобилии. Для сбора зерен сих употребляют они весьма легкий, впрочем странный способ - они зажигают все поле; трава и колосья, будучи весьма сухи, скоро сгорят, зерен же огонь истребить не успеет, а только опалит. После индейцы собирают оные и едят без всякого приготовления. Растение сие по большей части индейцы сожигают ночью, а потому, подходя к здешним берегам, всегда можно знать, где расположились их станы.

Вообще здешние жители, как и все другие непросвещенные народы, ведут жизнь праздную."

Этот контраст с индейцами северо-западного побережья становился одним из важнейших аргументов при определении районов экспансии. В инструкции Кускову от 20 января 1811 г. Баранов пишет об этом прямо: "…Хотя блиские и окружные места учинились не надежными и опасными для промыслов, то и устремить внимание на дальние должно, где уже и опыты деланы, то есть альбионские берега, где и народы миролюбивые, силам нашим совмесные".

Правитель так же опасался нарушить неустойчивые ещё торговые связи в Калифорнии. Потому отношения с индейцами были не только вопросом безопасности колонии, но и аргументом в территориальном споре с Испанией и любым другим претендентом на Новый Альбион. Версия РАК здесь была такой: русские колонизуют земли, не занятые другими государствами, с согласия местных жителей, добровольно уступивших им земли под колонию, причем туземцы не только независимы от Испании, но и враждуют с испанцами. И, в целом, эта версия соответствовала реальному положению вещей.

Росс возник на купленной земле, в месте, которое кашайа именовали Метини (в русских источниках - Мэд-жы-ны). На этот счет имеется свидетельство самих индейцев, сообщение крешённых индейцев из миссий Сан-Рафаэль, Висенте и Руфино, записанное францисканцем Марко Пайерасом. Они подтвердили, "что командир русского корабля по имени Талакани прибыл первым, и остановился в Россе, и купил это место у его капитана вождя Panacuccux, дав ему в качестве платы 3 одеяла, 3 пары брюк, бусы, 2 топора и 3 мотыги. Затем он спустился в Бодега и купил ее у ее вождя, Yollo (он уже умер, и теперь капитаном его сын Va11iela)".

Это сообщение содержит несколько знакомых имен. Капитан Иоло (Yolo) упоминается в путевом дневнике Хуана Мораги как глава индейской группы (ранчерии) на речке, именуемой Эстеро де Сан Хуан Франциско. Vallhela - это, несомненно, известный по русским источникам вождь бодегинских мивок Валеннила. Талакани же - это не кто иной, как Тараканов, что подтверждает лингвистическая экспертиза: примерно так - Таллакаани, по-видимому, должны были произносить его имя бодегинские мивок.