Борис Гринштейн - ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ

Иван Николаевич Изыльметьев был опытным моряком и, конечно, понимал, что приближающийся период весеннего равноденствия - не самое благоприятное время для огибания мыса Горн. Но выбора у него не было. Последнее место стоянки переполняли корабли королевы Виктории и короля Луи Наполеона. Их соседство в канун войны было опаснее ураганов.

Как ни странно, переход из Атлантического океана а Тихий обошёлся без серьёзных повреждений. Были шторма, опасное волнение и сырость в помещениях, а в придачу вспышка дизентерии, охватившая почти весь экипаж, и начавшаяся цинга. Командира беспокоило состояние здоровья экипажа и корабельный врач Вильчковский дважды в сутки докладывал ему о самочувствии заболевших.

В конце марта 1854г. потрепанная штормами "Аврора" отдала якорь на внешнем рейде Калао. Там рассчитывали без помех, вдали от любопытных глаз, дать экипажу отдохнуть, вылечить больных, сменить пресную воду, запастись свежей провизией и предоставить время на ремонт корпуса, рангоута и обтяжку такелажа. Обычно порт посещался кораблями редко, но теперь их было очень много. Кроме множества торговых судов авроровцы увидели английский корвет и фрегат под контр-адмиральским флагом, французские фрегат и корвет под тем же флагом. Так избегаемые Изыметьевым англо-французские корабли находились именно здесь, причем те самые, которые составили будущую объединенную эскадру, позже пришедшую в Новороссийск, и адмиралы на них были то же, что руководили нападением на город и порт.

"14 апреля 1854 года, т.е. по прошествии уже более месяца времени со дня объявления войны в Европе; английский пароход "Вираго", нарочно отряженный в Панаму, с нетерпением ждал там официальных депеш о разрыве; получив их, он пришел в Калао 25 апреля, т.е. 11 дней спустя после нашей съемки с якоря, а следовательно, становится очевидно, что успели уйти мы только что вовремя; опоздай фрегат несколько дней, и нет сомнения, что по получении депеш союзные адмиралы постарались бы удержать его, несмотря на нейтралитет Перуанского порта…

Положение "Авроры" в порту Калао было самое критическое, и, конечно, если бы капитан предполагал застать там всю эскадру союзников на Тихом океане, он никогда не зашел бы туда. Обычное пребывание английских и французских крейсеров в этих водах есть Вальпарайзо; минуя его, мы, против обыкновения судов, огибающих мыс Горн, рассчитывали в Калао освежить команду, спокойно запастись провизией и потом уже идти далее; вышло напротив. Привлеченные беспорядочностью перуанского правительства и близостью к Панаме для получения новостей, неприятельские эскадры очутились с нами борт о борт у берегов Перу. Пришлось торопиться, запасаться провизией на скорую руку и, не имея возможности дать команде оправиться, после самых трудных и продолжительных переходов, идти немедленно далее, к месту, отстоявшему от нашей последней якорной стоянки на расстоянии не менее 6 тысяч морских миль! Этого было уж слишком много для самой здоровой команды; и последствия, как и должно было ждать, не замедлили обнаружиться перед нашим приходим на Камчатку. Вряд ли какому-нибудь другому судну удастся когда-нибудь быть в том положении, в котором была "Аврора" на Калаоском рейде. Рядом - сильные неприятельские эскадры, неизвестность настоящего и самая тяжелая будущность! При всем этом визитам и учтивостям конца не было, в особенности со стороны французов. Мы должны были отплачивать тою же монетой и при посещении их судов не могли не заметить совершенно боевого и исправного вида обеих эскадр; учения артиллерийские, свозы десантов, примерные высадки производились каждый день, по нескольку раз; было очевидно, что все это подготовляется на наши головы, а между тем все встречи на берегу были до крайности любезны и даже радушны.

Союзники не сомневались, что фрегат останется в Калао еще, по крайней мере, около двух недель; узнав от американского консула в Лиме о неизбежности разрыва, капитан наш решился ускорить прием провизии и по окончании его, не теряя ни минуты, сняться с якоря; на берегу между тем всем, кто нас спрашивал, мы отвечали, что остаемся еще в Перу не одну неделю, что станем поджидать здесь депешей и что, наконец, имеем такие повреждения, без фундаментального исправления которых нет возможности выйти в море. Куда идем, нас, конечно, не спрашивали. Тем временем ремонтные работы на "Авроре" не прекращались. В несколько дней следовало сделать то, на что при иных обстоятельствах потребовалось бы не менее месяца. Тем временем марсовые с английских и французских кораблей следили за нами чтобы "не прозевать какую-либо русскую хитрость".

Надеясь на продолжительную стоянку фрегата в Калао, союзники не сомневались, что еще до нашего ухода "Вираго" успеет привезти положительные известия. И вдруг 13-го, на десятую ночь стоянки, в самый глухой час, когда на на рейд ложится густой туман и стоит мертвый штиль, тогда как немного мористее дуют свежие бризовые ветры, мы выбрали становой якорь и семь десятивесельных шлюпок отбуксировали фрегат мимо спокойно спавших союзников. И через несколько часов вместе с исчезнувшим туманом исчез и фрегат!..

Полагаю не лишним сказать теперь несколько слов о том, что было у нас на "Авроре"… После двух огромных переходов из Портсмута в Рио-Жанейро и оттуда в Калао все мы рассчитывали, что хотя немного но отдохнем в последнем порту и дадим в нем время нашей команде оправиться и запастись новыми силами для предстоящего плавания на севере; к несчастью, вышло совершенно иначе; об отдыхе не было и помину; вместо того приходилось торопиться, забирать что понужнее из провизии и потом, не щадя рангоута, гнать восвояси; правда, не много хорошего обещали и свояси эти, в их тогдашнем положении, но вопрос, главное, заключался не в том, а как бы скорее вырваться из западни, которою мог сделаться для нас Калаоский порт, приди официальное известие о войне прежде ухода фрегата… Успели отделаться благополучно, и сначала все шло как нельзя лучше. Потеряв из виду берег, мы получили скоро юго-восточный пассат, с которым, идя средним числом не менее 180 миль в сутки, фрегат в 16 дней добежал до экватора; тут пассат начал слабеть; потом после 4 дней штилей и переменных ветров явился противный пассат северо-восточный; явился и дал себя знать! Дул он чрезвычайно свежо, два рифа у марселей почти постоянно, а иногда приходилось брать и третий и даже четвертый, погода сквернейшая и очень холодная, небо всегда облачное, беспрерывные дожди, а в промежутках мокрый, пронизывающий до костей туман. 23 мая… начались противные западные ветры, дувшие с силою, часто доходившею до степени шторма… дожди не переставали, и положение экипажа сделалось чрезвычайно тягостным; при огромном океанском волнении фрегат часто черпал бортами, вода попадала в батарейную палубу, пазами проходила в жилую, так что команде не оставалось места, где бы укрыться от сырости; в палубах порта по свежести ветра были постоянно закрыты, и духота становилась невыносимою - в утешение; тяжело приходилось, но в это время, по крайней мере, мы быстро подвигались вперед и не сомневались в скором достижении цели.