Борис Гринштейн - ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ

Чиновники, как отмечал Резанов, под секретом сообщили ему, что "неудовольствие народное так велико, что отказ нам (русским) торга и приема посольства необходимо великие должен иметь последствия и что постановление сие подвержено еще перемене". Собеседники Резанова уверяли, что глава княжества Хидзэн и губернаторы Нагасаки желают установить торговые отношения с Россией, но боятся вызвать подозрения правительства, поэтому следует дождаться смены министров. Они ручались сообщить об этой смене через голландцев для того, чтобы Резанов отправился в Мацумаэ завершить переговоры, причем обещали во время пребывания в Эдо содействовать успеху русских. Чиновники даже советовали Резанову назначить на один год русского служащего в состав голландской фактории для сбора сведений о Японии, пренебрежительно заметив, что голландцы не осмелятся ослушаться их распоряжений.

Лишь в марте 1805 года бакуфу (правительство сёгуната) направило в Нагасаки своего чиновника Киисиро Тояму с официальным ответом на пожелания российского посольства. Встречу представителей обеих сторон было решено провести на берегу, в доме приемов губернатора Нагасаки. За Резановым прислали специальную галеру, а при выходе на берег его ждал паланкин с носильщиками. Российского посла сопровождал знаменосец, небольшой оркестр и доктор Лангсдорф. Немало усилий потребовалось для согласования всех деталей церемониала. Резанов, например, отказался сидеть на полу, поэтому хозяевам пришлось позаимствовать европейские кресла из голландской фактории, обосновавшейся на островке Дэсима в порту Нагасаки.

Встреча была обставлена по-восточному пышно. Но ее результаты были более чем скромными. Практически на все предложения России Япония дала отрицательный ответ. Она не хотела устанавливать дружественных отношений с чужестранцами. Удалось решить лишь вопрос с моряками с "Вакамия-мару". 27 марта их с рук на руки приняли японские чиновники и под охраной увели. Еще одним позитивным результатом была карта побережья Нагасаки с точными промерами глубин, составленная капитаном Крузенштерном. Позже этой картой пользовались мореходы многих стран.

Резанов был крайне разочарован, даже разгневан. Ответ японцев был воспринят им как оскорбление, и личное, и в адрес императора Александра I. Отказавшись от подарков японской стороны, он приказал Крузенштерну поднять якоря и немедленно покинуть берега Японии.*(14)

18 апреля "Москва" оставила Нагаски и пошла Японским морем, где Крузенштерн, не высаживаясь на берег, описывал по пути острова, заливы, мысы. "… дошед до мыса Терпения острова Сахалин далее следовать не позволили большие льды, а как посол хотел скорее отправиться в Америку, для чего пришли в Гавань Св.Петра и Павла 23 мая, где нашли Американской компании судно. Господин действительный Камергер Резанов 13 июня на нем на Кодьяк, с нами распрощавшись вовсе. Не думаю, чтобы о сей разлуке кто-либо из нас надел траур".

При возвращении "Москвы" из Японии Крузенштерн подал новый повод для ссоры с Резановым, распространяя слух, что неудача с японским правительством произошла из-за того, что посланник более заботился о выгодах Российско-Американской компании, нежели об интересах правительства. "… фарсы господина действительного камергера Резанова то наделали, что мы потеряли те права которые были в 793 Лаксманом получены".*(15)

Договор с Японией заключить не удалось, и шестимесячная миссия посольства окончилась неудачей. А у русских были основания рассчитывать на другой прием, учитывая приглашение на повторный визит полученное Лаксманом. Однако к тому времени сменилось японское правительство и умер главный сторонник торговли с Россией, приближенный императора Девесима. Русских в Японии в 1804 уже не ждали.

За неделю перед отбытием Резанова в Америку он пишет так о передаче руководства экспедицией Крузенштерну:

"Сударь! Как бы я ни был огорчен тем, что болезнь лишила меня удовольствия завершить путешествие, в научном отношении столь же интересное для всего мира, сколько и полезное для человечества, я утешаюсь тем, сударь, что вижу во главе экспедиции человека, заслуги и талант которого уже создали ему известность в образованном мире. Доверяя вам, сударь, паспорта, выданные мне иностранными державами, я льщу себя [надеждой], что в том, что касается прогресса в новых открытиях, они будут способствовать цели экспедиции. Что касается меня, то, будучи полностью убежденным, что Вы и Ваши достойные коллеги прославите ваши имена в анналах нашего века, я ничего другого более не могу вам сообщить, кроме особого и совершенного уважения, с которым имею честь, сударь, быть вашим нижайшим и покорнейшим слугой. К(авалер) Резанов".

Это письмо представляется не просто учтивым. Оно несет в себе искреннее признание заслуг Крузенштерна, уважение к морским и научным целям кругосветной экспедиции.

Как к конфликту отнесся император, можно увидеть по его действиям. После примирения государь присылает рескрипт Резанову о поощрении его деятельности и одаривает "бриллиантовой табакеркой со своим вензелем", а также сообщает, что его сын взят в пажи. Награжден и Крузенштерн. Ему пожалован чтимый моряками орден Св. Анны II степени. Государь наградил Крузенштерна, зная все жалобы Резанова. Спрашивается, за что? За то, что Резанов милостиво его простил или за исполнение служебного долга, несмотря на попытки вмешательств Резанова?

По возвращении Крузенштерн был награжден высоким орденом Св. Владимира III степени. В рескрипте от 10 августа 1806 г., подписанном императором, сказано: "Совершив с вожделенным успехом путешествие кругом света, Вы тем оправдали справедливое о Вас мнение, в каком с воли Нашей было Вам вверено главное руководство сей экспедиции". Спустя три года монарх не вспомнил, что то же самое им было вверено камергеру Резанову. Почему Александр I отправил экспедицию с двумя начальниками - это так и остается загадкой…

Может показаться чрезмерным столь пристальное внимание к личному конфликту двух честолюбий. Но именно этот конфликт сыграл огромную роль в истории по меньшей мере двух государств. Ежели-б у Николая Петровича Резанова не сложилось стойкое предубеждение к океанским вояжам, он возвращался бы в Россию не через Сибирь, а на кругосветке. И скорее всего благополучно женился на прелестной Кончите, приподнеся таким образом Росийской империи всю Калифорнию. Как в таком случае пошла бы дальнейшая история? Возможно мы бы жили сейчас в государстве, раскинувшемся на большей части континента. А скорее всего в 50-х гг. прошлого века британцы или бостонцы захватили бы наши южные владения и сидели-б мы сейчас на Аляске. Хорошо, что история не имеет сослагательного наклонения.