Владимир Коваленко - Кембрийский период

Актив нормальный, работать можно.

Клирик хмыкнул в ладони. По своей беспокойной работе он привык к дальним и долгим командировкам. И свалившееся на голову приключение пока воспринимал как одну из них. Причем сам прекрасно понимал, что если задержится дольше некоторого срока — вот тогда его и накроет. Ностальгия, истерика, депрессия и что-нибудь еще.

А значит, работать нужно быстро. С другой стороны — чтобы сделать что-то действительно толковое, в местное общество нужно врасти… Противоречие. Первое — а сколько их еще вылезет. Вот и пример: Уэльс — самая окраина темновекового мира. Следовало бы ожидать нищеты и дикости, но цивилизация — налицо. Невысокая, разоренная, доживающая последние десятилетия перед решающим нашествием варваров. Но — живая. Город обладает главными признаками римского цивитас — стенами, водопроводом (и канализацией!), общественной баней и ипподромом. Все старенькое, но содержится достойно. Никакой воспетой средневековой грязи, льющихся из окна нечистот, гуляющей по улицам скотины и прочих прелестей варварской жизни. Аккуратные бревенчатые дома, крохотные садики, лавки на нижних этажах. Конюшни и загоны для скота присутствовали — но стояли пустыми. Заполнятся они только в случае осады. Ремесло, что порождает грязь и вонь, отогнано, вместе с предместьями, от стен на лучный выстрел. Постоялый двор и тот за воротами. Ипподром вовсе чудо. Стометрового диаметра, трехэтажной высоты каменное сооружение внушало почтение. В том числе возрастом. Обойдя вокруг, довелось убедиться — сооружение вытянуто в длину. А значит, построено уже во времена, когда главным развлечением стали не бои гладиаторов и травля зверей, а скачки. Местные жители уверяли, что внутри и снаружи бывает на что посмотреть — даже когда нет праздников, королевские рыцари часто соперничают в ловкости, за что их ждут королевские призы, разрешаются боем мелкие споры и большие судилища. Все это Клирик невольно узнал, когда искал кузницу, а этот филиал языческого капища был слишком важен, чтобы находиться в ссылке. Удивляло и раздражало отсутствие вывесок.

Тогда Клирик заметил: либо горожане издеваются, либо что-то не так с ним самим. Все встречные женщины норовили описать путь длиной в дюжину шагов в стиле эпической шарады, в которой непостижимо закономерно перемешано число тополей, окон и дворов. Половины примет он попросту не находил! Мужчины отделывались указаниями вроде "Шагов сто южнее северной стены и пятьдесят западнее восточной, улицы прямые, не ошибешься, там по левой стороне". То ли сторона всегда оказывалась другая — хотя попытки искать наоборот не помогли — то ли разгулялся пресловутый закон подлости. Клирик успел наизусть выучить все закоулки огороженного стеной пространства, но кузня всякий раз оказывалась за углом. Да еще советчики закончились. В Кер-Мирддине людей наперечет, и каждый настолько жестко вписан в свое дело, что казалось: задай правильный вопрос — и получишь глупое задание, вроде "убить триста крыс". Спрашивать дорогу по второму разу было неловко, хоть и подмывало проверить, а не начнут ли горожане повторяться. Ноги уже гудели. А из окон — внимательные взгляды, и, как консервная банка за кошачьим хвостом, — ребятня. Ну да, уши. Клирик тогда даже подумал: а может, и правда, лучше было их отрубить и податься под монгольские стрелы?

Эскорт раздражал. Впрочем, дети вели себя тихо. Просто шли позади и глазели. Видимо, внимательно слушали сказки. Хорошие народные сказки, неадаптированные. В которых фэйри совсем не добрые. А то и истории про старых богов. Будет им главное впечатление детства: живая сида. Можно сразу откладывать для внуков. "Дедушка, а грифона ты видел?" "Нет, не видел. Последнего еще сэр Галахад убил. А вот сиду — доводилось. Был я тогда соплей, вот вроде вас. Вижу, сида идет с нашим кузнецом. А тот спокойно так с ней разговаривает…" Если, конечно, город не возьмут саксы. Или такие же валлийцы из другого королевства. Тогда впечатления будут совсем другие…

А кузнец был очень нужен — заказать набалдашник и разрубить золотой солид. То есть топор наверняка бы нашелся и у другого местного жителя. Но стал бы этот любой держать язык за зубами о богатенькой одинокой девчонке? Кузнец же, скорее всего, сплетничать не будет — из солидарности со старыми богами, принесшими в мир его ремесло и не брезговавшими заработать горном и молотом честный кусок хлеба.

С рубленой мелочью можно было сунуться к меняле — такой потом нашелся — или прямо на постоялый двор. Но вместо кузницы улица постоянно выносила то к воротам, то ко дворцу местного правителя — избе немного пошире и повыше прочих. Тени же понемногу длиннели, и обещали вскоре слиться в сумерки. Клирик ускорил шаг — и, описав очередную петлю, снова оказался на небольшой площади перед домом короля. Увидев на пороге пухлую фигуру в бенедиктинской рясе, весьма обрадовалась. Может, смиренный служитель Божий возрадуется, что не одинок в краю, все еще проникнутом миазмами язычества, и отведет больную топографическим кретинизмом сестру во Христе к кузнице за ручку.

Воспоминание о брате Марке вызвало улыбку. Теперь поединок на площади казался чуточку нелепым и очень смешным. Чего стоит, например, экзорцист, остановленный цитатой из Станислава Лема! К великому фантасту пришлось прибегнуть, не зная молитв, свитки с которыми лежали в мешке на самом донышке.

Усталость взяла свое. Стоило Клирику отвлечься от беспокойных мыслей, как тело само собой, откинулось на спину вокруг трясиной сомкнулась перина. Тело удивленно всхлипнуло — да так и заснуло.

Спать в полной выкладке удобно, разве если сон — вечный. Так что неподвижность эльфийки скоро закончилась. Она долго и тяжело ворочалась, потом снова перевернулась на спину. Открыла глаза. Потрогала уши.

— Так, — пробормотала себе под нос, — лопухи собственного приготовления. Значит, пьяный водитель на «БелАЗе» и прорыв дамбы мне приснились. Спасибо и на том. Сейчас что, уже утро? Светло-то как!

Правда, затянутое непрозрачной пленкой узкое окно не желало чертить на полу негатив самой знаменитой картины Малевича. Свет был немного неровный, как будто над небосводом атланты натянули маскировочную сеть. И трясли, как яблоню.

Часов не было, но окна вроде выходили на южную — женскую — сторону. А значит, время можно было узнать по высоте Солнца. Клирик распахнул оконце, высунул голову. Солнца не было. Это, впрочем, означало лишь то, что вчера он перепутал северную сторону с южной. Что ж. После тех блужданий по городу неудивительно. Немножко странно: Лорн и Кейн говорили, что южная сторона не только женская, но и почетная. А Нейман все-таки сида. Может по северной стороне комнаты удобнее! Или больше. или как раз по названной сидой цене… А сверкающая сквозь перистую дымку облаков ультрамариновая синь доказывала: еще утро. Яркое раннее утро. Звезды? Так и вчера днем были звезды.