Андрей Онищенко - Миссия Звезда Хазарии или Око Кагана

Наряду с отчетливым вертикальным членением, жилое пространство обладало хорошо разработанной горизонтальной структурой. Все шатры тюрков ориентировались входом на восток. По-обыкновению, южная правая сторона юрты считалась мужской, а противоположная – женской. Согласно мировоззренческим установкам, мужская сторона считалась верхней, а женская нижней. У всех тюркских народов жилище заполнялось вещами в соответствии с его разделением.

В середине юрты находился очаг. Главными элементами жилища были дверь на востоке и почетный угол, расположенный за очагом. Эта часть юрты предназначалась лишь для хозяина дома и почетных гостей. Люди, собравшиеся в жилище на обед или беседу, рассаживались по линии восток-запад, всецело пологая, что эта линия в юрте понимается как линия прихода и ухода поколений. Самым почетным было место у стены противоположной входу. Там обычно сидел глава семьи. С его смертью место переходило старшему сыну. Стены являлись границей жилища. Они защищали обитателей дома, обеспечивали его пространственное разделение от внешнего мира. Первым рубежом человеческого пространства были дверь и окно. Функции двери и окна как границы были четко очерчены множеством запретов и предписаний. Человек, входя в юрту, обмахивался сзади правой рукой, чтобы не запустить за собой злых духов. У некоторых тюркских народов существовал обычай, который заключался в том, чтобы отвести беду от юрты, не пускали дальше порога завистливых людей, более того, их вообще иногда не запускали во внутрь. Гость, пересекший границу дома, попадал в новый для него мир и после обмена приветствиями временно включался в его состав.

Подобно человеку, обретавшему зрелость в браке, юрты у тюркских народов считались поставленными лишь тогда, когда кам в сопровождении хозяина обходил жилище вокруг, кропил углы кумысом, угощая всех добрых духов. Гости приносили новоселам подарки, начиналось веселье. Таким образом, новый дом включался в систему связей человеческого коллектива. Создание новой юрты было своеобразным рождением нового существа, с постройкой которого поселялся "хозяин" (хукасы). Так как он жил непосредственно с человеком, то истинные хозяева стремились жить в согласии с ним. Для этого люди приносили хукасы подношения в виде кумыса, молока и так далее, при этом упоминали его знаком благодарности, прося для жителей юрты здоровья, счастья и благополучия…

Горячая ячменная лепешка, свежий сыр да ароматный горячий напиток из молока, воды и каких-то полевых трав, сдобренный порцией соли, масла и пряностей, вот, в сущности, и весь завтрак простого кочевника. Илья, быстро справившись с ним, поднялся с ковра, привел себя в порядок и, застегнув пояс с оружием, отправился на поиски Кара-Кумуча. Дед Махор было, увязался за ним, но Илья отказался от его помощи. Кара-Кумуча нигде не было. С раннего утра, в сопровождении нескольких воинов, он ускакал на дальние пастбища. Делать было нечего, Илья разыскал на краю стойбища в табуне своего жеребца и решил объехать окрестности кочевья. За высоким пологим курганом в нескольких верстах от стойбища, его внимание привлекла маленькая речушка с чистой прозрачной водой.

Илья снял с себя верхнюю одежду и решил вычистить коня. Солнце уже стояло в зените, но он не спешил домой. Напротив, идя по воде вдоль берега извивающейся и петляющей речушки, он направился вниз по течению. Вскоре река, сделав свой последний изгиб, закончила свой путь, впадая в густо поросшее тростником и осокой болото, в редких, не успевших порасти плесах которого, сидело на воде и кормилось множество диких уток. Рука сама потянулась к луку и замерла на полпути. Илья с сожалением вспомнил, что в колчане только боевые стрелы. Но желание подстрелить дичи было столь велико, что он решил, несмотря на возможную потерю стрел, подстрелить хоть пару штук. Отстегнув от седла туго набитый колчан, к его великому удивлению, кроме прочих боевых, там находилось с десяток легких, охотничьих стрел.

– Ну и дед Махор! Ай да молодец! И когда только успел. – С восторгом произнес он.

Оставив коня на берегу и вложив стрелу на положенное место, Илья крадучись, сквозь густые заросли, стал пробираться к плесу. Утки не обращали никакого внимания на осторожно приближающегося человека. Они словно не замечали его от того, толи Илья был бесшумен, толи сама дичь была не пугана. Вода доходила до пояса, заиленное дно затягивало босые ступни ног. Илья остановился, поднял лук, затаив дыхание, прицеливаясь, натянул тетиву и плавно отпустил оперение стрелы. Характерный свист разрезал воздух, стрела точно угодила в сердце жирного селезня. Не дожидаясь пока утиная стая придет в себя и сообразит, что осталась без вожака, Илья вытащил из колчана следующую стрелу и вновь натянул лук. Раз за разом, он стрелял без промаха, пока стая не поднялась на крыло.

– По-моему достаточно, – подумал Илья и, закрепив боевой лук на верхушке пучка осоки, полез вглубь болота за трофеями.

Селезень и пять молодых уток стали ему наградой за охотничий успех. Выбравшись на берег, он привязал добычу к луке седла, взял под узду коня, а сам, не одеваясь, пошел пешим по воде против течения реки. Прохладная вода резко контрастировала с палящим зноем. Солнце склонялось ближе к закату. Пройдя с версту, Илья искупался в реке, отмываясь от болотной грязи, затем, одевшись, сел на коня и поскакал в сторону кочевья.

Остаток дня Илья провел в приятном безделье, лежа на ковре в своей юрте. Боковые войлоки были откинуты, и легкий ветерок сквозняком приятно обласкивал тело, навивая легкую дрему и радуя душу заслуженным отдыхом. У горящего очага возилась старая Олуш, которая в большом котле начала колдовать над приготовлением шурпы их дичи. После того как мясо закипело, она бросила в котел немного проса, дикого чеснока и еще каких-то травок, от чего приятный запах стал нещадно щекотать ноздри Ильи, нагоняя тем самым аппетит.

Кара-Кумуч так и не вернулся в стойбище с заходом солнца. Илья несколько раз посылал деда Махора, но всякий раз он возвращался ни с чем. По всей видимости, молодой хан решил объехать в этот день все дальние родовые пастбища. Плотно поужинав в одиночестве, с закатом солнца, Илья решил немного прогуляться по стойбищу, в надежде встретить Ай-наазы, но видимо судьба была к нему не благосклонна в этот день. В кочевье все шло своим обыденным чередом. Женщины, подоив коров, верблюдов и коз, занимались своими домашними делами, рабы и мальчишки погнали скот на вечерний выпас, а воины, те, что не в карауле, либо разбрелись по своим юртам, либо наведывались, друг другу в гости, где сидя у очага, за разговором, медленно потягивали пьянящий кумыс. Среди этих людей, Илья не чувствовал себя здесь чужим. Эти люди не были ему еще до конца понятны. Род Кара-Кумуча принял его к себе, но внутренний мир, уклад и обиход их жизни оставался для Ильи еще глубокой загадкой.