Андрей Онищенко - Миссия "Звезда Хазарии" или "Око Кагана"

– Уже светает, пора на покой. Напоследок хочу опять повторить, мы должны любой ценой завладеть "Оком кагана"!

По прошествию недели, Маханем, был готов в путь. У въездных ворот Семендера его провожали товарищи.

Аарон, выражая всеобщее мнение, прочитал короткую молитву:

– "Да благословит тебя Господь и охранит тебя! Да будет к тебе благосклонен Господь и помилует тебя! Да будет благоволить к тебе Господь и пошлет тебе мир!".

Маханем, попрощался с соплеменниками и поспешил к наемной охране, ожидавшей его за воротами города. К седлу его коня был привязан тяжелый кожаный мешок, а путь его лежал вдоль берега моря, туда, куда впадала великая река. В пути он везде делал остановки в городищах и поселениях населенных потомками хазар. Везде он вел со старейшинами задушевные разговорю, затем отправлялся дальше. По дороге до Итиля в степи было разбросанно множество хазарских стойбищ. Он не мог охватить все, но, заслышав о его щедрости и той тайне, которую он вез единоверцам, главы родов и старейшины сами спешили к нему на встречу. Дорога от Семендера до Итиля, обычно занимающая семь-восемь дней, растянулась на месяц. Кожаный мешок, привязанный к седлу, успел похудеть за время путешествия на две трети и все же в нем оставался достаточный запас золота. Вес этого кожаного мешка постоянно притягивал жадные алчные взгляды наемной охраны юного тархана. Поначалу они не догадывались о его содержимом, но со временем тайное стало явью. Желая завладеть богатством, бесчестные наемники, решили избавиться от Маханема. В безлюдной степи, вдали от людских глаз, их вожак подъехал сзади к безмятежному и ни чего не ожидающему Маханему и нанес удар саблей. Тархан удивленно повернулся к убийце, последний раз вздохнул, взгляд его потускнел, и с иронической улыбкой на устах, он свалился с коня.

В вечерних сумерках трое иудеев пробирались по грязным узким улочкам Семендера, освещая себе путь тусклым фонарем из просмоленного бычьего пузыря.

Подбирая полы длинных одежд и перепрыгивая через канавы с текущими нечистотами, они стремились, как можно быстрее достигнуть главной площади города, на которой стоял дворец наместника Абескунской низменности. Обнесенный крепкой высокой стеной, этот дворец именовался Анжи-крепостью. Перед высокими воротами крепости иудеи остановились. Один из них обратился к застывшим на страже воинам:

– Позовите начальника стражи, нам назначил аудиенцию сам наместник, его векиль в курсе.

Одетая в блестящие железные доспехи, с остроконечными шлемами на головах, опирающаяся на длинные копья, дворцовая стража ни как не прореагировала на обращение иудея. Тот снова повторил свою просьбу. Один из стражников снизошел до него и молча, постучал тупым концом копья по воротам. Через некоторое время, громыхая, открылась тяжелая калитка, из которой вышел наружу начальник караула, высоко держа над головой глиняный светильник с коптящим фитилем.

– А, хазаретяне, – устало произнес он, недовольный тем, что его побеспокоили, – мне говорил векиль, что вы придете, но он сейчас занят.

– Ничего, мы подождем.

Иудеи, переступая с камня на камень, перебрались через большую вонючую лужу, которая живописно растекалась перед самым дворцовым комплексом, и вошли в ворота крепости. В сопровождении начальника караула они прошли по широкому двору, свернули на право, миновали еще пару двориков поменьше и остановились у двери ведущую в каменную цитадель. Стражник постучал в дверь и передал иудеев подошедшему слуге, который незамедлительно повел их внутрь. Он привел их в богато убранное помещение все устеленное персидскими коврами.

– Вы должны подождать здесь, – молвил он, оставляя их.

Иудеи кивнули в ответ, сняли сандалии, ступили на ковер и опустились на колени. Один из них, тот, что держал в руках книгу в кожаном переплете с серебряными застежками, тихо произнес:

– Нужно во чтобы-то ни стало завладеть камнем.

– Лишь бы наместник не обманул, – шепотом ответил другой, – о его жадности и корыстолюбии ходят легенды не только по Семендеру, но и по всей Абескунской низменности вплоть до Дербента.

Третий, до того момента молчавший, но с большим интересом слушавший их короткий диалог, возмущенно закивал головой, в пользу второго.

– Я думаю нельзя сразу отдавать выкуп, нужно сперва поторговаться.

– Ты как всегда прав Аарон, я тоже так считаю, – Изобар поудобнее уселся на ковре, а ты чего молчишь, Завулон? Чего это ты опять смотришь в свою книгу, наверное, за долгие годы ты выучил ее наизусть?

Завулон аккуратно закрыл книгу, повернул голову в сторону собеседников, и тихо ответил:

– Не нравится мне этот векиль. Слишком умен и хитер. Как бы он не повел двойную игру.

– Зря ты так, – Аарон тихо засмеялся, – наш векиль, как и его хозяин, очень любит золото, а заплатили мы ему предостаточно.

Завулон покачал головой.

– Золота много не бывает, – возразил он, – я все же не доверяю ему. Эта ширванская лиса, видит Господь, пытается нас надуть. По-моему правильно мы сделали, что спрятали деньги за выкуп у торговца пряностями. Если что-то пойдет не так, ищейкам наместника ни в жизнь не догадаться, почему при нас не окажется золота.

Обмен мы назначим завтра у ворот синагоги.

Наместник Абескунской низменности, Фархад Абу-Салим, был не в духе. За последний год он часто бывал в таком состоянии. Виной всему была нехорошая обстановка, сложившаяся вокруг его владений. Вести, поступавшие отовсюду, были не радостными. Невиданная сила пронеслась по территории Ирана по другую сторону Абескунского моря. Грозные воины, не весть, откуда взявшиеся, пришедшие из невиданных далей, сначала покорили Хорезмское царство, затем стрелой пронеслись по родной Персии, огибая море, грабя и превращая в пепел все на своем пути. Конечно, крупные города устояли от разбойничьего набега, но множество более мелких поселений были попросту уничтожены. Падишах не смог отразить внешнюю угрозу и, как положено, встретить врага. Монголы ушли, но опасность нового нашествия была не за горами. Хотя враги и не дошли до земель Фархата, но ему от этого было сейчас не легче. Падишах требовал собрать втрое больше налогов, а с чего их было собирать? В ожидании лучших времен торговля практически замерла. С ее упадком практически рушилась вся власть наместника. Чем платить наемным воинам, а за просто так, никто не хочет рисковать своей головой. Те торговцы, которые еще осмеивались вести свои караваны из Ширвана в Восточную Европу, подвергались постоянным нападениям горцев, которые осмелели до такой степени, что в наглую появлялись, чуть ли не у стен Семендера. Чем можно было устрашить горцев, Фархад Абу-Салим не знал. В великой тревоге и в подавленном настроении, он слушал доклад своего векиля.