Евгений Белогорский - Во славу Отечества! часть III

Свободолюбивые американцы бурно протестовали против подобного обращения с собой, но французы моментально выкатили заранее приготовленные пулеметы и янки покорились. Правда их покорность была временна, и они высказали все, что только думали о союзниках по прибытию на фронт самому Першингу, приехавшему под Монс, что бы напутствовать своих солдат.

Конфуз возник первостатейный, боевое содружество наций треснуло и пошло множеством трещин недоверия, и только вмешательство Фоша, который лично извинился перед Першингом, за недогляд своих подчиненных. Желая сгладить столь неприятный инцидент, генералиссимус в присутствии американца отдал приказ о понижении в звании командира посмевшего выставить против союзников пулеметы.

Наступление началось рано утром 15 ноября, после короткой, но мощной получасовой артподготовки. Бравые канадцы и австралийцы, лишенные ставшей уже привычной танковой поддержки густыми цепями устремились на немецкие позиции. Риск провала атаки был огромен, немцы уже успели доказать, что линия Вильгельма хорошо укреплена и весь расчет строился на данных господина Фляша.

В начале атаки, по наступающим частям велся одиночный пулеметный огонь из не подавленных огневых точек противника, но он не смог задержать штурмующие цепи, хотя урон им был нанесен серьезный. Молчали пушки обороны, которые как выяснилось, потом были захвачены дезертирами, по договоренности с агентами Фляша. Когда канадцы ворвались в передовые окопы, их глазам предстала незабываемая картина, впервые за все время войны произошла массовая сдача в плен немецких подразделений. Побросав винтовки, солдаты кайзера охотно поднимали руки, радуясь своему окончанию войны. И первое, что они потребовали, когда их отконвоировали в тыл союзников, хорошо себя накормить, вслед за сохранением жизни, это было главное условие, которым соблазнились немецкие солдаты, слушая посулы шпионов Фляша.

Прорыв обороны под Монсом стал полной неожиданностью для фельдмаршала принца Рупрехта, командующего этим участком фронта. Еще большим ударом стало известие об измене частей рейхсвера открывших врагу дорогу в глубокий тыл фронта. За один день наступления союзники продвинулись на шесть – восемь километров встречая на своем пути минимальное сопротивление. Вся с таким трудом выстроенная система обороны рухнула в один момент из-за банального предательства в обмен на чечевичную похлебку. Союзники сразу позаботились, что бы эта причина сдачи в плен немцами была хорошо известна.

Об этом во всеуслышание трубило радио, фотографиями усердно налегающих на еду германских солдат пестрели все французские и английские газеты. Множество листовок с льготными условиями сдачи в плен падали с неба в расположение немецких частей, призывая положить конец войне и вернуться домой.

Эффект прорыва под Монсом был устрашающим, уже на четвертый день наступления передовые части канадцев подходили к Брюсселю, а австралийцы бодро вышагивали к Намюру, гоня перед собой разрозненные части противника. Единственно положительным фактором в этой картине было то, что на остальных участках фронта была относительная стабильность.

Под Гентом и Седаном германские войска отбили попытки союзников по прорыву линии немецкой обороны в новых местах. Так же к огромной радости принца Рупрехта и великого герцога Альберта, более фактов массовой сдачи в плен не отмечалось. Союзникам лишь удалось расширить место прорыва, оттеснив в бок близстоящие немецкие части, начав вводить в наступление американские соединения

В ставке Фоша все эти дни царило приподнятое настроение, уже строились планы выхода на германскую границу и даже к Рейну. Казалось, только чудо может помешать союзникам, одержать вполне заслуженную победу и это чудо случилось. Так хорошо начавшийся разбег союзных войск, споткнулся о фельдмаршала Людендорфа, вновь блеснувшего своим талантом полководца.

Экстренно прибыв с Восточного фронта 18 ноября, фельдмаршал стал срочно группировать ударный кулак у основания места прорыва союзников. С этой целью в дело был брошен последний стратегический резерв в виде II Саксонской дивизии, усиленной частями герцога Альбрехта переброшенными из-под Седана и Монмеди. Все это было сделано, несмотря на бурные протесты Гинденбурга и Альбрехта. Выслушав доводы своих оппонентов, Людендорф коротко сказал: «Или сейчас или никогда», после чего все дискуссии были прекращены.

Кроме создания ударного кулака, фельдмаршал железной рукой наводил порядок и подтягивал дисциплину. Немедленно по прибытию на Западный фронт, Людендорф предал военно-полевому суду командира II франкфуртской дивизии генерал-майора Грауде и весь его штаб, чьи солдаты открыли врагу фронт. Одномоментно было объявлено, что немедленному расстрелу подлежат командиру любого уровня, чье подразделение добровольно сдадутся в плен, а члены их семей подвергнуться судебным преследованиям.

Смертная казнь полагалась за чтение вражеских листовок и распространение пораженческих слухов. Военно-полевым судам были предоставлены огромные права проводить любые репрессии вплоть до расстрела. Для вынесения смертельного приговора, судам было необходимо иметь двух свидетелей подтверждающих факт измены, а если сложиться ситуация требующая принятия незамедлительных решений, то суды могли действовать по своему усмотрению. Под юрисдикцию военно-полевых судов отходили все воинские подразделения от взводов до полков включительно. Выше приговоры должны были утверждаться командующим фронта или его заместителями.

За один только день 19 ноября, по всему рейхсверу по решению военно-полевых судов, перед строем было расстреляно 458 человек, что мгновенно заставило всех недовольных спрятать свои языки как можно глубже.

20 ноября канадцы после непродолжительных уличных боев заняли Брюссель, а австралийцы развивали наступление на Льеж, когда Людендорф начал свое наступление. Одновременно с ним, от Гента принц Рупрехт наносил встречный по американским подразделениям.

Решив использовать русский опыт, накануне наступления Людендорф приказал конфисковать в прифронтовой полосе все имеющиеся у населения рессорные брички и установить на них пулеметы. В условиях непогоды, когда танки и броневики противника просто не могли пройти по разверзшейся от дождя и снега грязи, передвижной пулемет на конной тяге казался фельдмаршалу спасением из сложившейся ситуации.

Уже первые дни наступления наглядно показали, как Людендорф угадал с введением столь необычного для западных войск элемента. Движущиеся по дороге американцы дорого заплатили за встречу с передвижными немецкими пулеметами. Подвергшись неожиданному удару, они развернулись из походного построения в боевые цепи и попытались атаковать немцев, но грамотно выстроенный пулеметный заслон свел, на нет все их усилия.