Алексей Колентьев - Партизаны третьей мировой

— Ложись!

Не рассуждая, как и в прошлый раз я просто упал на землю и откатился в кусты. Выстрелов я не слышал, но пуля прошла ровно в том месте, где я только что стоял. Оглядевшись, увидел, что Варенуха тоже слышал Мишкино предупреждение и неловко отползал с тропы, позвякивая пулемётом. Снова послышалось внятное рассерженное гудение и сразу три ветки кустарника упали на шевелящуюся тушу бывшего водилы. Неопытность престарелого партизана превратила его в отличную мишень. Вражеский снайпер стрелял на движение, практически наугад. Однако скоро он нащупает Варенуху если тот не прекратит ворочаться. В лесу после отгремевшего боя, воцарилась мёртвая тишина, смолкли даже птицы. Громким шёпотом я приказал:

— Семёныч, не шевелись и замри!

Варенуха послушался и неловко замер, чуть скособочившись на правую сторону. Драгоценное время уходит, скоро сюда так или иначе кто-то придёт и нам тут быть не следует. Пока мы лежим, снайперу нужно или сменить позицию или просто вызвать своих, прижимая нас огнём. Вызывая Михася по рации, я уже знал что буду делать:

— Медведь, видишь меня?

— Нет, но засёк куда ты упал — Голос приятеля звенел от напряжения, он искал своего визави.

— Медведь, я правее пятнадцать. Видишь плохиша?

— Нет, но знаю где он примерно сидит. Дистанция — триста пятьдесят от моей позиции группа высоких сосен и одно лиственное дерево.

— Медведь, я его вытащу, следи! Он нас держит, уделай гада, пока ещё есть время. Без разговоров и рассуждений. Делай!

Оборвав связь, начинаю ровно дышать, приводя организм в нужное для пробежки состояние. Каждая мышца уже наверняка болит, но сейчас даже без обезболивающего всё глушит адреналин. Накроет уже потом и лучше в это время быть в бункере иначе каюк. Рана уже начинала побаливать, острые злые импульсы пробивались сквозь онемение от лекарства. Ещё примерно минут двадцать и снова надо колоть дурь. Отходняк после такого лекарства очень тяжкий, болеть будет всё, не говоря уже про слабость от кровопотери. Поэтому, пока всё ещё было более-менее нормально, я вскочил и рывком метнулся вдоль тропы, назад к окопу. Пули с коротким интервалом в полмгновения прошли одна за другой опалив кожу на носу и затылке. В какой-то момент, я неловко поставил ногу, не заметив гнилой коряги припорошённой прошлогодней листвой и наросшей высокой молодой травкой. Нога подвернулась и я со всего маху прянул оземь, успев однако подставить леве плечо и уйти в неряшливый кувырок. Чуток шевелюсь и в то же самое мгновение рядом снова состригла ветку назойливая стальная пчела. Мысленно собираю все маты и перекатываясь влево снова вскакиваю и бегу что есть силы к огромному стволу поросшей мхом осины. Неожиданно чувство опасности исчезает, будто его отрезало и только сейчас слышу вопящего в наушнике Мишку:

— Да стой ты, чертяка! Уже всё, всё старшой!..

Как вкопанный я останавливаюсь и тут же слабость и ломота накрывают с головой. В глазах темнеет, начинается обычная постбоевая лихоманка: тело сотрясает мелкая дрожь, выступает холодный пот, потом кидает в жар. Слепо шарю по карманам и найдя плоскую фляжку со старыми запасами хорошего армянского коньяка, делаю два долгих глотка. Живительное тепло пробегает по венам, слух и зрение снова возвращаются, а дрожь отступает. Медленно осматриваю автомат, выщелкнув "рог" вижу как сигнальный патрон показал своё зелёное рыльце, [26]значит в магазине ещё восемь обычных и четыре "трассера". Повернувшись обратно к тропе иду в сторону откуда только что убегал. Всего удалось промчаться без малого двести метров, время не засекал, но нарезал как спринтер. Варенуха уже на ногах, отряхивает форму и поправляет пулемёт на плече.

— Семёныч — Хлопаю водилу в знак одобрения по спине здоровой рукой — Не убирай бандуру, пора идти к "туристам", нужно предупредить ребят если ещё сами не сдёрнули….

— Рысь — Снова глазастому Михасю неймётся, к нам он так и не вышел — Лево пятьдесят, вижу новую группу людей. Семь "карандашей", все в прикиде. Похоже пиндосам пришла помощь!

Это было не очень хорошо: боекомплект у нас уже на исходе, у меня осталось два "рога" к автомату плюс уже початый и одна "фенька". Глянув на Семёныча знаком показываю на его "молотилку", поняв жест правильно, водила указывает на примкнутый к пулемёту короб а потом ребром ладони проводит себе по горлу. Сотня патронов, может меньше….

— Медведь, как у тебя с "музыкой"?

— Не густо-Голос Мишки звучал напряжённо, но паники я не чувствовал — Могу сыграть на бис, но зрителей слишком много и все с цветами.

Получалось, что Михась сможет их придержать, но патронов осталось меньше десятка. Пиковый расклад… Решение нужно принимать быстро, ещё пара минут и эти неопознанные будут здесь. Судя по направлению, выходило, что была третья группа, тусовавшая почти у самого лагеря наших потенциальных союзников. Придётся работать вариант с громким отходом. Без особого сожаления глянув на свой автомат, отсоединяю почти пустой "рог" и поймав выброшенный движением затвора досланный патрон возвращаю его в магазин. Придётся спровоцировать погоню, других вариантов нет.

— Медведь, как только скажу — вали того, кто у зрителей за старшего, потом уходи.

— Понял, приступаю.

Повернувшись к замершему в готовности Варенухе, подмигиваю партизану сквозь маску:

— Семёныч не дрейфь! Занимай позицию в овраге, там получится сектор пошире чем на твоей старой лёжке. Пиндосы побегут прямо на тебя, я их гранаткой взбодрю. Дай пару коротких очередей и тоже отходи, я вас догоню. Давай, старый в темпе вальса!

Водила только кивнул, на его чумазом от копоти, которой он измазал лицо, блеснули водянистые глазки, старик давил слезу. Ещё раз ободряюще махнув ему рукой, я принялся за последние приготовления. Оглянувшись в поисках подходящего дерева, срезал толстую ветку и быстро строгаю колышек для ловушки — самострела. Есть такая хитрая придумка: автомат с полным магазином заклинивается между подходящей развилкой дерева, в затвор вставляется деревянный колышек, от него идёт верёвка или проволока, натягиваемая поперёк пути противника. Гады бегут под выстрел и получают свинца от души. Прелесть ловушки в том, что можно завалить одного-двух самых ретивых, включая следопыта. Плюс противник считает, что прижал группу и та приняла последний бой. Пока суть да дело, есть реальный шанс оторваться. Спустя пару минут напряжённых поисков, я вернулся к знакомой мне раздвоенной осине, где и закрепил автомат под углом к тому участку тропы, где пойдут преследователи. Приклад упёр в быстро вырубленную выемку, чтобы не шатался и дослал патрон. Стрелять в автоматическом режиме он будет не долго, но задержит преследователей, это точно. Привязав автомат, чуть отвожу затворную раму, чтобы в образовавшуюся щёлку прошёл оструганный чуть раньше клинышек и отпустил курок затвора. Куском проволоки приматываю спусковой крючок к пистолетной рукоятке, будто до отказа на него давит мой же собственный палец. Присыпав получившуюся конструкцию срезанными с соседних деревьев ветками и протянув шнур поперёк тропы, мелкой рысью бегу навстречу приближающимся иностранцам. Зайти получилось с левого фланга, теперь я видел, что Михась не ошибся и это действительно пиндосы: "безухие" шлемы, наколенники — налокотники, короткие автоматы, но немного другие, чему у первых пиндосов. Всё выглядело нормально, но… стоп! Повязки на ляжках, дёрганная походка…. Чёрт, это же те самые горе-вояки из лагеря!