Алексей Евтушенко - Отряд; Отряд-2; Отряд-3; Отряд-4

Тем не менее, пустыми Города не оставались никогда со времени их возведения и, так сказать, ввода в эксплуатацию.

Равно, как и Полигоны.

Полигоны, однако, были созданы для несколько иных забав и появились позже Городов, когда стало ясно, что идея «клапана для выпуска пара» срабатывает, но пар бывает разный.

Если Города навещали и мужчины, и женщины (хотя, конечно, первых было гораздо больше, что, кстати, придавало существованию в Городе особую интригу и остроту), то «полигонщики» состояли практически сплошь из представителей сильного пола. Темные страсти живут в душе любого человеческого существа, вне зависимости от того, мужчина он или женщина. А вот желание повоевать, доказать, что ты ловчее, сильнее и умнее противника путем уничтожения последнего, присуще в основном тем, у кого в наличии имеются внешние признаки мужского пола. Впрочем, и здесь не обходилось без исключений из правил, и время от времени в командах, устраивавших на Полигонах бои и целые сражения, появлялись женщины.

Итак, «горожане» обманывали друг дружку, грабили, избивали, насиловали, и предавались различным порокам, а «полигонщики» калечили и даже убивали себе подобных в прямом смысле слова. И, тем не менее, в обычной жизни, за пределами Города и Полигона, «горожане» считались более опасными и непредсказуемыми людьми, чем «полигонщики». «Горожан» вольно или невольно сторонились (исключение, пожалуй, составляли только те, кто играл в городе роль честных полицейских), а к «полигонщикам» относились, скорее, как к чудакам или большим детям, которые никак не хотят по–настоящему повзрослеть. Была в «полигонщиках» какая–то наивная, изначально присущая любому мужчине, военная романтика, замешанная на звоне оружия и блеске мундира. Да и многие женщины, как выяснилось, по–прежнему были неравнодушны к мужчинам, которые время от времени надевают форму.

Разумеется, с точки зрения психологии все это было вполне объяснимо. Одно дело ранить противника в честном бою и совсем другое – напасть из–за угла и отнять у прохожего деньги.

Или напоить и обокрасть товарища.

Или избить того, кто явно слабее тебя.

Или унизить другого человека, а заодно и себя любым иным способом.

В бою или честном спортивном поединке нет места унижению.

Но в любом преступлении против личности момент унижения присутствует обязательно. Унижение неотделимо от греха, как слабость неотделима от болезни – именно поэтому солдата уважают, а бандита нет. Кто хотел унижать или быть униженным – шел в Город. Кто хотел опьянения боя – на Полигон. Остальные находили все нужное для души и тела в нормальной жизни вне Городов и Полигонов и считали, что общество устроено, если не идеально, то вполне справедливо и правильно и волноваться особенно не о чем, – Мировой Совет мудро решает, Правительство выполняет решения, народонаселение Земли растет вместе с производством всего необходимого, энергии и ресурсов навалом, искусство и культура развиваются, как им и положено, наука на высоте.

И только немногочисленные члены организации «Восход» думали по другому.

Входная дверь открылась автоматически, и Николай, вздохнув, прошел в дом.

Хозяин, Вадим Андреевич Сальников, невысокий и стройный шестидесятилетний мужчина, встретил его в обширной прихожей, поздоровался за руку и провел в гостиную.

– Чай, кофе, сок, вино? – любезно осведомился Вадим Андреевич, когда они уселись в мягкие кресла за низкий овальный столик у окна, выходящего на яблоневый сад.

– Чай, пожалуй, – чуть подумав, сказал Николай. – У вашего Ролли получается замечательный чай.

Вадим Андреевич снисходительно усмехнулся, взял со стола медный колокольчик и позвонил. Николай удивленно приподнял брови. Он довольно часто бывал в этом доме, но подобного раньше не замечал.

Бесшумно вошел робот–слуга по имени Ролли и выжидательно остановился на пороге. Это был именно робот. Хозяин не менял его на андроида, потому что, во–первых, Ролли служил в этом доме уже восемьдесят лет и, что называется, сажал маленького Вадима Андреевича на горшок, а во–вторых, Вадим Андреевич, по собственному признанию, андроидов недолюбливал. «Обычные роботы честнее», – часто говаривал он, предоставляя собеседнику самому догадываться, что именно он имел в виду.

– Чай гостю.

– Здравствуй, Ролли, – улыбнулся Николай. Ему всегда нравилось это металлопластиковое чудише с кристаллическими мозгами, одинаково ловко управлявшееся с лопатой в саду, посудой на кухне и многими другими человеческими инструментами и вещами.

– Здравствуйте, Николай, – прогудел робот. – Рад вас видеть снова.

Голос у него был низкий, не интонированный, но Николаю, почудилась в нем определенная теплота.

– Две ложки сахара, как всегда, – произнес робот.

– Да, Ролли, две ложки, – подтвердил Николай.

– Выполняю.

Он развернулся и пропал за дверьми.

Хозяин и гость проводили робота глазами и посмотрели друг на друга.

– Как настроение? – осведомился Вадим Андреевич.

– Нормально, – чуть пожал плечами Николай. – Жду указаний.

– Это хорошо, – скупо улыбнулся Сальников, он выглядел бодрым, хорошо выспавшимся и уверенным в себе человеком. – Я многого сейчас просто не имею права тебе сообщать, но могу сказать, что дело наше близится к завершающей стадии. Период теоретизирования и пустого переливания из пустого в порожнее заканчивается. Ты рад?

– Скорее… э–э… заинтригован, – изобразил осторожную улыбку Николай. Он слишком хорошо знал этого человека, чтобы раскрываться перед ним полностью.

– Хорошая интрига – пружина любого действия, – кивнул Сальников. – От тебя требуется следующее…

В это время в комнату беззвучно вкатился Ролли и поставил перед Николаем изящную фарфоровую чашку с чаем на блюдце.

– Спасибо, Ролли, – кивнул Николай и выжидательно посмотрел на Вадима Андреевича.

Тот небрежно махнул рукой, отпуская робота, полез во внутренний карман легкой летней куртки и достал оттуда сложенный вчетверо лист бумаги.

– Вот, – сказал он, протягивая бумагу Николаю, – ознакомься. Здесь список оборудования, которое ты должен как можно скорее доставить в Город. Лучше прямо сегодня.

Николай принял листок, развернул и стал читать. Это были какие–то совершенно неизвестные ему то ли приборы, то ли механизмы, то ли черт знает что. Был и другой вариант – предметы ему знакомы, но названия на всякий случай зашифрованы…

– Икс–Р 128… – прочитал он вслух, – Что это, Вадим Андреевич?

– Меньше знаешь – лучше спишь, – ответил Сальников древней поговоркой. – Все упаковано в ящики с такой же маркировкой, что и на бумаге. Твоя задача доставить все в целости и сохранности в Город. К нам, на Зеленую тридцать пять. Сложишь в подвале.