Вольдемар Путтинг - Солнце русской свободы...

Толик бежал по улице Эндла, пробираясь по направлению к своему дому, скрючившись и от этого смешно переставляя согнутые в коленях ноги. С каждым шагом, больно бил по заднице затвором, потертый, не первой свежести "калаш", подобранный в человеческой свалке на Площади Свободы, прямо возле оглушенного кайтселитчика, мычащего и державшегося за голову… Толик сам не понимал, зачем он его схватил. От страха наверное, как-то спокойнее себя чувствуешь, когда в руках что-то тяжелое и металлическое…

Все началось с безобидного митинга. В начале лишь небольшая группа русских "профессиональных соотечественников", кормящихся сразу и от Российского посольства и от эстонской тайной полиции КАПО, вышла к мэрии Таллина, к своему вечному избраннику Маасаару, с требованием отменить закон о закрытии всех русских школ в Эстонии. Всех и насовсем. Надо же было как-то, перед очередными выборами набрать очки националистам, находящимся у власти в Эстонии уже 25 лет, отвести глаза своему националистическому эстонскому электорату от катастрофы в экономике и тотального обнищания населения… Все как обычно. Такое происходило перед каждыми выборами и считалось в Эстонии некой традицией — больно наступить русским на очередной мозоль или посильнее наплевать в душу… Сначала сломали памятник "оккупантам, мародерам, дезертирам и преступникам" на Тынисмяги, потом закрыли все русские детские сады, закрыли вещание русских каналов… Теперь добрались и до школ… И так школы были обречены преподавать 80 % предметов на эстонском языке, но и этого показалось мало. А может в кризис на все денег не хватило и решили убить двух зайцев одним выстрелом — и от русских школ наконец-то избавиться и подогреть традиционно националистически настроенных по отношении ко всему русскому эстонцев перед выборами, на фоне "беззубых" русских протестов… Но факт остается фактом. Законопроект пулей проскочил все три чтения в Риигикогу и был одобрен Президентом Михлем.

Первый раз в жизни Толик пожалел, что не служил в армии. Никогда даже предположить не мог, что будет об этом сожалеть… Из-за этого чуть не погиб несколько минут назад… Спасла счастливая случайность в виде бутылки, попавшей в голову молодого, с настоящей арийской внешностью Кайтселитчика из разметанного оцепления, который, заметив в руках Толяна автомат, что-то крикнул по эстонски и от пояса начал стрелять в его сторону. Хорошо, что успел выпустить только короткую очередь на четыре — пять патронов, прежде чем пущенная чьей-то счастливой рукой из-за угла, с улицы Роозикрантси, бутылка остановила его палец на спусковом крючке… Толик в ответ тоже нажал на скобу, но выстрела не последовало. Откуда же ему было знать, что надо перед выстрелом передернуть затвор и послать патрон в патронник? В компьютерных играх, в которые, как любой пацан в молодости, он играл на своем стареньком десктопе, ничего дергать было не надо, перезарядился и пали в белый свет как в копеечку! Не спаси его какой-то неизвестный русский, метко бросивший бутылку, лежать бы Толику изорванным пулями на тротуаре, как пара сотен тех русских парней и девченок, которые не выдержав града резиновых пуль и струй водометов, неожиданно согласованно навалившихся на металлические ограждения и опрокинув их бросились с незакрытого спецназом, понадеявшимся на прочность забора, фланга к водометам, захватили один и перевернули второй. Из захваченного водомета струя стала бить по спецназовцам и Кайтселитчикам, опрокидывая и сминая их… Русские же бросились на ненавистных палачей и карателей, на которых для них, именно сейчас и именно здесь, сконцентрировалась вся та ненависть к унижающей и дискриминирующей их и их родителей националистической этнофашистской власти, которая копилась уже 26 лет…

Однако, на этот раз что-то пошло не так. После провозглашения закона, среди русской молодежи и старшеклассников, учителей, лишаемых последнего нищенского дохода, который и так был в три раза меньше чем у их эстонских коллег, и родителей учеников, которые узнали, что их дети на переходный период вообще останутся без никакого образования, забродили протестные настроения. Предварительно, планируемый переходный период реформы и распределения русских учеников, из закрываемых со дня русских учебных заведений, по эстонским школам, составлял два года. Два года терял русский ребенок, если только его родители не имели связей с высокопоставленными нацистами или представителями эстонских школ, которые за взятку, привычное для любого в Эстонии дело, могли пропихнуть ребенка в эстонский класс, и не заставляя маленького русского оставаться без школы на переходный период… Школы, целыми классами, с родителями и учителями, но как обычно, без директоров — эстонцев, вышли выразить свой протест в центр Таллина. Люди пришли на Площадь Свободы Таллина, столицы Эстонии, которая так называлась, как будто в насмешку над русскими, у которых в Эстонии ХХI века была только две свободы — ограниченная кредитной нагрузкой, свобода уехать из Эстонии и неограниченная, а даже поощряемая всеми властными органами этнофашистской республики, свобода умереть. Русские устали молча терпеть геноцид.

Толик не был в первых рядах прорвавшихся, к не ожидавшим этого Кайтселитчикам и спецназовцам, которых готовили бить, унижать и подавлять русских, но не защищаться от нападения рассерженной и разозленной молодежи. Он уже три года назад закончил школу и как большинство русской молодежи сидел без работы. Денег продолжить обучение в университете, для Толика у его родителей не было, да и быть не могло. Они были обычными русскими, отец перебивался случайными заработками на ремонтах квартир у эстонцев, а мать пахала на швейке по двенадцать часов, за мизерную минимальную зарплату. Сами еле выживали, зимой копился долг за оплату коммунальных платежей, который к концу лета, в основном за счет отцовских "халтур" удавалось гасить. А на следующий год — все снова… Какой уж тут университет! Так что школьником он не был, да и никем не был, как большинство дискриминируемых русских в Эстонии, поэтому посчитал нормальным для себя не высовываться, а делать как все.

Это его и спасло. У одного Кайтселитчика не выдержали нервы, привычный мир рушился на его глазах, русские начали бить эстонцев, а не наоборот, как все они привыкли за период "независимости". И он начал, с открытым, перекошенным от ненависти ртом к этим обнаглевшим "тиблам" и потомкам "оккупантов", которым все время что-то не нравится, которые еще смеют что-то нагло требовать на его эстонской земле, стрелять короткими, в три патрона, очередями по надвигающейся стене русской молодежи, вооруженной камнями из тротуаров Старого города и бутылками с недопитыми остатками пива… Его товарищи, каратели из Кайтселита, поддержали почин, ведь после первых выстрелов уже не имело смысла сдерживать свои желания и инстинкты, кто там потом станет разбираться, почему стреляли, зачем? В Апреле, девять лет назад, все же прошло "тихо — гладко", даже наградили некоторых! И почти все получили толстые пачки премиальных от предпринимателей Эстонии. Хорошее время было!