Анатолий Спесивцев - Черный археолог из будущего. Дикое Поле

— Пожалуй, ты прав, — согласился с ним попаданец. — А вот и первый беглец. Что, кстати, положено у казаков за бегство из боя, да без оружия?

— Смерть.

Дурацкий, или, другими словами, риторический вопрос Аркадий задал не случайно. Конечно, он и сам знал, что полагается в любой военной структуре за бегство с поля боя. Ему не понравился вид переминавшихся с ноги на ногу молодых казаков. Может быть, кто-то из них и рвался всей душой в свой первый бой, но… лучше перестраховаться, решил он, и напомнить струхнувшим об ответственности за невыполнение воинского долга.

Тем временем десятник вышел навстречу первому из беглецов. Вдалеке показались и другие.

— Стой! — приказал казак беглецу сделав шаг ему навстречу. Ни сабли, ни пистолей он, при этом, не доставал, видимо не желая обнажать оружие против своих.

Захекавшийся, с неестественно бледным и блестящим от пота лицом, беглец на окрик отреагировал неожиданно для всех. Он ускорился, будто этим криком пришпоренный и сшиб плечом пытавшегося остановить его казака.

Заметив остекленевшие глаза дезертира, Аркадий понял, что обращаться к нему бессмысленно, ничего он не услышит. Прыгнув навстречу, попаданец от всей души всадил каблук своего сапога в солнечное сплетение беглеца. При расслабленных мышцах, тот должен был получить глубокий нокаут. Однако чёрт знает по каким причинам, дезертир, валяться в отключке не собирался. Здоровенный парень ростом не намного меньше самого Аркадия, а весом, благодаря мощнейшей мускулатуре, его, вероятно, превосходивший, упав от удара на спину, тут же начал подниматься. Судя по выражению лица, способность мыслить и слышать к нему не вернулись, а к месту событий подбегали уже другие беглецы. Вставая, дезертир не сделал ни малейшей попытки отряхнуть грязь и пыль со своей одежды, зелёной свитки, чёрных, более объёмных, чем обычно, шаровар. Шапку он успел где-то посеять. Как, кстати, и оружие.

— Стой, или будешь убит немедленно! — опять-таки, не для ошалевшего от страха беглеца, а для стоявших за спиной молодыков, крикнул Аркадий. Краем глаза он заметил, что десятник только начал ворочаться в попытке встать, но мышцы его плохо слушаются. Следовательно, вся ответственность за ситуацию у ворот и, скорее всего, за сохранность галерного флота у казаков, тяжёлым грузом ложилась на старшего из здесь присутствовавших. Самого попаданца.

Ополоумевший от страха юнец рванул к воротам и Аркадий привычно, вспоминая тренировки, выбросил вперёд руку с саблей. Карабель отечественного, запорожского изготовления (клинок, конечно, рядом с булатами, разве что лежал — во время пьянок хозяина) не подвела. Остриё почти прямого её клинка легко вспороло горло дезертира, пропахало его шею сбоку. Сразу после выпада попаданец сделал большой шаг влево, опасаясь, что беглец по инерции успеет сделать несколько шагов и окатит его собственной кровью. Как может хлестать кровь из разбитого горла, ему видеть приходилось.

Однако опасения Аркадия оказались напрасными. Парень остановился и попытался зажать страшный разрез, из которого, вместе с кровью, вытекала его жизнь. Смертельная рана сняла стеклянный налёт безумия с глаз беглеца. В них, как показалось попаданцу, мелькнули удивление и обида на несправедливость случившегося с ним. Впрочем, с такой раной долго не простоишь. Парень, тщетно пытаясь закрыть рану руками, обмяк и обрушился на землю, обильно орошая её собственной кровью.

Вид явно зло настроенного колдуна (многие из беглецов узнали Москаля-чародея) с окровавленной саблей в руках над агонизирующим телом их товарища, ставший рядом с ним десятник, также с обнажённым клинком, послужили хорошим тормозом для разогнавшихся казаков. Испытывать судьбу и прорываться к воротам с боем никто из беглецов не решился.

Аркадий, тем временем, ежесекундно ожидая появления преследователей-черкесов, оценивал боевые качества постепенно увеличивавшейся толпы беглецов. И без того уже плохое настроение, у него от этих прикидок стало проявлять стремление к падению в бесконечность. Толпа обескураженных, откровенно испуганных парней, выдержать серьёзного боя не могла. Скорее всего, они должны были побежать при первом же появлении врага и никакие уговоры переломить их настроение не могли.

«Комитета по защите проштрафившихся казаков здесь не предвидится, а появление озверевших от нападения на их родной город черкесов — неизбежно. И как, спрашивается, встряхнуть этих перепуганных пацанов, чтоб они могли защищать сами себя? Если не придумаю немедленно, покрошат их черкесы в рагу и не вспотеют. Странно, что их ещё нет, должны были давно ворваться, рубя отставших беглецов. И где, спрашивается, опытные казаки, которые были с молодёжью?»

Аркадий в тот момент не мог знать, что поначалу наступление по центру от морских ворот развивалось не менее удачно, чем по другим направлениям. Черкесские ремесленники, армянские и турецкие купцы, прочий невоенный люд Темрюка, всерьёз отбивать атаки казаков, даже плохо обученных, не могли. Огнестрельного оружия в городе почти не было, из луков стрелять они, большинстве, не умели, а сабли и топоры у них, зачастую, из рук выпадали от одного звериного казацкого крика. Всё шло хорошо до того, как эта колонна уткнулась в подворье воинов одного из кланов. По каким-то своим причинам никто из этого подворья на оборону стен не вышел. Соответственно, никто из них на стенах и не погиб.

Вот уж кого чьи-то вопли не могли смутить, так это черкесских рыцарей. К тому же, не имея ружей и пистолетов, они все прекрасно умели стрелять из луков. Именно из них они и расстреляли потерявших осторожность руководителей колонны, шедших впереди, показывая пример храбрости молодёжи. Лучше бы они демонстрировали образцы разумной осторожности. Лишённая руководства молодёжь под вражеским обстрелом заметалась, не зная, что надо в таких случаях делать, а потом обратилась в бегство. И быть бы им всем изрубленными на бегу черкесскими саблями, черкесы бросились в погоню на лошадях, да в дело вмешались несколько опытных донских казаков, задержавшихся из-за штурма мечети (никого в живых они там не оставили). Остановить позорное бегство молодёжи они не успели, но встретить погоню залпами из ружей и пистолей смогли.

Прекрасные кольчуги, покрывавшие не только всадников, но и лошадей, от пуль — плохая защита. Казачья привычка таскать по несколько пистолей позволила всего лишь нескольким казакам расстрелять головку погони, заставить остальных временно отступить. Ненадолго, естественно. В собственном городе черкесы легко нашли обходные пути и вырезали помеху, напав на казаков с тыла. Но немного времени на приведение в чувство беглецов у Аркадия появилось.