Светлана Бестужева-Лада - Жизнь после смерти [А. С. Пушкин]

— А сыновья твои стихи пишут ли? — осведомился император.

— Нет, ваше величество, — покачал головой Пушкин. — Эти юноши грезят об офицерской карьере, да о военных компаниях.

— Это хорошо, когда юноши стремятся быть полезными Отечеству.

Возникла долгая пауза. Потом император как бы невзначай спросил:

— А что твоя прекрасная супруга? С тобой?

— Нет, ваше величество, госпожа Пушкина предпочитает теперь жить в деревне.

— Как ей, наверное, не хватает балов, — с легкой улыбкой произнес император, вмиг напомнив Пушкину и сами балы, и то, что с ними было связано. — Да ведь дочери твои, поди, уже невесты?

— Пока еще нет, но ждать недолго.

— О девицах твоих я позабочусь, — деловито сказал император. — Придет время — станут фрейлинами Великой Княгини.

— Благодарю вас за неустанную заботу о семействе моем, — поклонился Пушкин. — Не по заслугам жалуете…

— По заслугам я жалую тебе чин действительного статского советника. Бумаги уже подписаны. Так что поздравляю, ваше превосходительство…

Пушкин опять низко поклонился. Ну вот, сбылось. Теперь уже не посмеют смотреть на него свысока. Стихами такого не добьешься. Сколько стихотворцев было на Руси. А по-настоящему-то чтили одного Державина …

И опять потекли годы… Скончался скоропостижно отец — Сергей Львович, весть об этом Пушкин получил уже тогда, когда похороны прошли.

Государь пожаловал своему придворному историографу титул графа и немалую денежную сумму «на обеспечение приданного дочерям твоим». Но в феврале 1855 года Николай Павлович скоропостижно скончался — ходили даже упорные слухи об отравлении. На трон вступил его старший сын Александр. Кто-то в России вздохнул свободнее, кто-то мрачно пророчил худшие времена.

А Пушкин сам изумился тому, как потрясла его внезапная кончина государя. Их связывали тридцать лет непростых отношений, они оба много пережили, причем судьба то и дело сводила их друг с другом. И вот Николай Павлович, который был всего тремя годами старше Александра Сергеевича — в гробу. И что будет далее в России и с Россией — никому не ведомо.

Император Александр Второй прислал графу Пушкину чрезвычайно милостивое письмо, в котором подтверждал, что продолжит поддерживать «гордость русской литературы» так же, как это делал его покойный батюшка, и что и он, и императрица были бы рады видеть Пушкиных в столице и при дворе.

Наталья Николаевна немного ожила. Она уже смирилась с тем, что годы взяли свое, что былой красоты, даже намека на нее — не вернуть. Зато обе дочери подрастали красавицами и умницами — не в нижегородской же глуши им женихов искать. Решили, что Пушкин поедет вперед, наймет приличную квартиру, а лучше — дом в Санкт-Петербурге и потом уже вызовет к себе семью.

В мае 1856 года Пушкин отправился в столицу. Но не успел еще присмотреть достойного жилья, как пришло письмо из Болдино: Наталья Николаевна скоропостижно скончалась «от сердечной слабости». Кончина была тихой и незаметной: она умерла во сне. И опять Пушкин опаздывал на похороны, точно какой-то рок его преследовал!

Когда хоронил матушку, Надежду Осиповну, в Святогорском монастыре близ Михайловского, то Пушкин откупил там место и для себя. И батюшку Сергея Львовича там же похоронили. Со временем перевезет прах Натальи Николаевны в Святые горы, положит рядом с родителями, а со временем — и сам там ляжет. Недолго уже, небось…

Марию и Наталью взяли ко двору — фрейлинами ее величества. Пушкина несколько раз приглашали на балы в Зимний — он съездил только один раз и закаялся. Сам себе казался обломком старины среди непонятной новой жизни. Как он понимал теперь тех старичков, над которыми сам же подшучивал во времена своей молодости! Тем, наверное, грезился пышный век Екатерины, блеск и сияние двора великой императрицы. Он же вспоминал воздушных прелестниц прежних балов …

Впрочем, «петербургское сидение», как иронично окрестил его сам Пушкин, продолжалось недолго. Дочери вышли замуж: Марии жениха сосватала сама императрица. Генерал-майор Леонид Николаевич Гартунг был управляющим Императорскими конными заводами в Туле и Москве, слыл человеком глубоко порядочным и благородным.

Наталья жениха нашла сама — на одном из придворных раутов. Немецкий принц Николай Вильгельм Нассау с первого взгляда влюбился в экзотическую красавицу и умницу Натали, сделал предложение и получил согласие. Конечно, принцессой Нассау Наталья Александровна официально не стала — брак был неравным, морганатическим. Но получила титул графини Меренберг — по названию одного из родовых владений мужа. Жили, супруги, разумеется, за границей: графиня Меренберг после замужества ни разу не приехала в Россию.

Дети были пристроены, жили своими семьями. Пушкин с легким сердцем покинул ставший чужим Санкт-Петербург и вернулся в Болдино, где и зажил совершеннейшим отшельником. Первый и второй тома «Истории России» почти закончены, вот-вот пойдут в набор, цензура препятствий не чинит, напротив. И государь милостив: к шестидесятипятилетию дал чин тайного советника. Никто из Пушкиных до таких карьерных высот не поднимался. Теперь уже и желать нечего, да и жизнь заканчивается…

Старший сын женился и что ни год писал отцу о рождении внука или внучки. Младшую дочь Наталью Господь тоже благословил потомством. Получив известие о рождении у Натальи дочери Софьи фон Меренберг, иронически хмыкнул:

— От абиссинского принца род произошел, к немецкой принцессе пришел. Вот вам и «просто Пушкины»!

Если бы Пушкин мог предвидеть, что младший сын его дочери Натальи, граф Георг-Николай фон Меренберг женится на дочери императора Александра Второго, Ольге, да еще будет выдвинут претендентом на люксембургский престол, а «немецкая принцесса» Софья выйдет замуж за… внука императора Николая Первого, Великого князя Михаила Михайловича. … Наверное, от души бы подивился, как крепко переплелись ветви генеалогических древ Пушкиных и Романовых.

А жизнь стремительно менялась и, по мнению Пушкина, далеко не к лучшему. Он давно уже написал пророческие слова: «не дай нам Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный», но ему и в голову не могло прийти, что во главе мужиков с вилами и топорами встанут образованные люди, которые могли бы свои способности употребить во благо Отечеству. Нет, мир решительно катился в пропасть.

«Не дай нам Бог увидеть русский бунт…» И уж точно не дай Бог увидеть российский вариант европейских революций: обязательно обернется жестокой и кровавой карикатурой.

Но то, что происходило с ним, все меньше напоминало жизнь. Он потерял аппетит, прогулки сократились до получаса (к беседке над прудом и обратно), а о верховой езде он уже и думать забыл — такой болью отзывалось тело на каждое резкое движение.