Владимир Контровский - Дредноуты. Хохзеефлотте против Гранд Флита

Орудия «Фон дер Танна» замолкали одно за другим, и британские эсминцы, закончив спасать команды затонувших к этому времени «Минотавра» и «Регенсбурга» (делали они это в лучших традициях войны на море, вылавливая из воды из своих, и чужих), уже кружили вокруг линейного крейсера нетерпеливой голодной стаей, истекая дымной слюной из труб и хищно клацая сдвоенными клыками торпедных аппаратов.

Несмотря на многочисленные попадания крупнокалиберными снарядами, «Фон дер Танн» упорно не желал тонуть, и тогда адмирал Битти, разъярённый тем, что «Лютцову» и «Дерфлингеру» удалось уйти, послал в атаку минную флотилию. Она и поставила точку в затянувшемся бое: получив в борт три или четыре торпеды, «Фон дер Танн» перевернулся и затонул.

Шеер, получив известие о том, что рейдовая группа ведёт бой с превосходящими английскими силами, без колебаний двинулся на помощь Бедикеру. Командующий Флотом Открытого моря не знал, что вскоре его корабли были обнаружены британской лодкой «Е-22». Субмарина попыталась выйти в атаку, а затем, когда атака не удалась, она сообщила Джеллико о «десяти или более германских дредноутах в районе Ставангера, идущих на N».

Командующий Гранд Флитом ощутил охотничий азарт: Хохзеефлотте шёл в западню. Линейные корабли Его Величества ринулись в погоню, наискосок пересекая Северное море и рассчитывая перехватить германцев севернее Бергена и отрезать их от баз. Гранд Флит соблюдал строгое радиомолчание, чтобы свалиться на головы немцев нежданно-негаданно, громом небесным. Однако Джеллико, в свою очередь, не знал, что паривший в поднебесье цеппелин «L-17» уже донёс Шееру о «двадцати или более английских дредноутах, идущих на NO, к берегам Норвегии», и что Флот Открытого моря тут же лёг на обратный курс.

Встреча, которая наверняка стала бы роковой для Хохзеефлотте, не состоялась: Гранд Флит нанёс удар в пустоту. Но вечером его эсминцы охранения вступили в перестрелку с германскими миноносцами, и Джеллико счёл их лёгкими силами Флота Открытого моря. На самом деле англичане встретились с эсминцами Бедикера и крейсером «Росток», шедшими перед рвавшимися к родным берегам «Лютцовым» и «Дерфлингером». Избегая ночного боя и торпедных атак, Джеллико уклонился к западу, надеясь дать немцам генеральное сражение утром, – английский адмирал полагал, что Хохзеефлотте находится к северу от Гранд Флита, тогда как на самом деле дредноуты Шеера были уже в Скагерраке. Более того, осторожность британского адмирала помогла рейдовой группе – линейные крейсера Бедикера проскочили под самым берегом, чуть ли не царапая бортами скандинавские скалы, и на следующий день вместо немецких кораблей Гранд Флит встретил только эскадру Битти, тщетно гнавшуюся за германскими Große Kreuzer.

Вместо ожидаемого триумфа состоялся конфуз, который скрасило только потопление «Фон дер Танна», ставшее серьёзной потерей для флота кайзера. Тем не менее, первый лорд Адмиралтейства Фишер был раздражён, и не скрывал своего раздражения. «Вы должны были потопить всю банду, – сердито бросил он, выслушав доклад Битти о бое у Лофотенских островов, – а не один крейсер, возможностей у вас было предостаточно». Впрочем, Битти отделался лёгким испугом: основную вину за упущение возложили на контр-адмирала Мура, сосредоточившего огонь на «Фон дер Танне» (вместо того, чтобы стрелять по «Лютцову» или «Дерфлингеру»), и ссылки Мура на плохую видимость не были приняты во внимание. Контр-адмирал Ливсон, державший флаг на «Куин Элизабет», не получил ни взыскания, ни поощрения (Ливсон «неправильно понял задачу», но с другой стороны, именно его снаряды нанесли «Фон дер Танну» решающие повреждения). Доброго слова (и награды) удостоился только Хет, после гибели «Минотавра» перенёсший свой флаг на «Шеннон» и ушедший с конвоем в Архангельск, – его поведение в бою сочли «более чем достойным».

Но основное неудовольствие «Джеки» вызвали действия Джеллико. Первый лорд подумывал даже о замене командующего Гранд Флитом, однако, поразмыслив, решил, что коней на переправе не меняют: в конце концов, лучшего кандидата на этот пост не имелось, а в целом английский флот одержал у норвежских берегов какую ни есть, но победу.

Грузовая марка – это набор горизонтальных отметок (рисок), нанесённых на борт грузового судна у ватерлинии, и каждая из этих меток соответствует допустимой осадке и высоте надводного борта судна в грузу для различных условий плавания. А самый нижний «зуб» этой «гребёнки» помечен буквами WNA – «Для Северной Атлантики зимой». Океан в этом районе и в это время года меньше всего подходит для увеселительного круиза: ни один толковый моряк не выйдет в зимнюю Атлантику с перегрузом, если он хочет вернуться в родной порт, оросить там душу доброй выпивкой и основательно потискать соскучившуюся жену.

Декабрьская Атлантика оказалась благосклонной для германского парохода «Либау», шедшего к берегам Ирландии, – она встретила его не штормом, а всего лишь тяжёлой зыбью, валявшей пароход с борта на борт, но не норовившей забраться к нему на палубу пенными гребнями. Однако капитана «Либау», лейтенанта морского резерва Шпиндлера, подобный каприз погоды совсем не радовал – он предпочёл бы ясной видимости ветер с дождём. В трюмах немецкого судна находился груз оружия для ирландских повстанцев-синфайнеров, а в хорошую погоду возрастал риск быть обнаруженным английским патрульным крейсером, встреча с которым не сулила «Либау» (пусть даже замаскированному под нейтральное судно «Ауд») ничего хорошего. Так оно и вышло: у западного ирландского побережья Шпиндлер увидел с мостика пять британских эсминцев, идущих наперерез.

– Приплыли, – с философским спокойствием изрёк лейтенант, когда ратьер головного английского корабля передал на «Либау» требование остановится для досмотра. – Орудий у нас нет, а если бы они и были, драка с пятью англичанами безнадёжна: нас потопят раньше, чем мы успеем сделать десяток выстрелов. Остаётся одно: топиться. Эй, в машине! – рыкнул он в переговорную трубу. – Открыть кингстоны, мы отправляемся в гости к Нептуну!

– Может, не надо? – осторожно спросил помощник, стоявший рядом. – Может, ещё пронесёт?

– Не пронесёт, – Шпиндлер вздохнул, – поздно, друг мой Ганс. Но дарить англичанам двадцать тысяч винтовок и десять пулемётов я не собираюсь: это будет предательством. Иди, готовь к спуску шлюпки – к Нептуну мы торопиться не будем, а вот с английским гостеприимством познакомиться придётся.

И уже покидая тонущий пароход, лейтенант Шпиндлер подумал, глядя на поджарые силуэты эсминцев: «Британские эскортные корабли не шляются по зимней Атлантике просто так, без дела. Очень на то похоже, что они нас искали: именно нас».