Анатолий Сигов - ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ВОЙНА. НА ОКРАИНЕ ИМПЕРИИ

— Здравствуйте! Мама напекла пирожков и просила вас угостить. Можно?

И, не дожидаясь ответа, направилась на кухню.

— Они ещё тёплые, — донеслось оттуда вместе со звуками тарелок.

С её приходом как будто потеплело в комнате. Генерал даже слегка вспотел в своём новом спортивном костюме.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она, вновь появившись в комнате.

— Я стал другим человеком, — слегка соврал он.

Говорить про боли не хотелось.

— Я рада. Тогда начнём!

Опять он висел вниз головой, работал ногами, разрабатывая шею. Он продержался минут пятнадцать. Потом стало не хватать воздуха. Сказывалось ранение, полученное в Средней Азии.

Свирский сидел на полу, пытаясь отдышаться. Рядом стояла обеспокоенная Оксана.

— Снимите рубашку! Вам же жарко. Снимите!

И она решительно стала помогать ему освободиться от неё. Увидев, что она с удивлением поглядела на углубление на груди, сказал извиняющимся тоном:

— Дыхания не хватает. Лёгкое прострелено.

Ему показалось, что у неё на глаза навернулись слёзы, но она резко повернулась и завозилась с тренажёром.

— Я не знала. Вы мне не сказали.

Она продолжала, стоя спиной к нему, что-то подкручивать на аппарате, а он восстанавливал дыхание.

Тогда тоже старались отдышаться после изнурительного перехода. Стояла изматывающая жара. Расслабились, скинули бронники, остались в майках с кругами пота под мышками. Ударили неожиданно, как будто появились из-под земли. Отбились, но с потерями. Слава богу, вертушка пришла быстро, и его вывезли по воздуху. Если бы запоздала, то не сидеть бы ему сейчас в городе Одессе. С тех пор при любых обстоятельствах он никогда не разрешал подчинённым снимать бронежилеты.

— Можем продолжить, — предложил он.

Она жалела его и снизила темп. Но даже так минут через двадцать оба почувствовали, что на сегодня хватит.

В ванной Свирский вновь взглянул на себя в зеркало.

«Да, генерал. Требуется подтянуться! А то круги под глазами, потный весь».

Пока мылся, подумал:

«А одеть-то что сейчас? Опять форменную рубашку и штаны с лампасами?»

Когда появился на кухне, сказал:

— Вы извините, что я одет так по казённому. Просто нет ничего. Не успел обзавестись.

Опять показалось, что она слишком резко отвернулась, чтобы завозиться с тарелками, которые были совсем не нужны. На столе уже всё было готово. И пирожки, и чайник.

Нужно было с чего-то начинать разговор.

— Расскажите мне, пожалуйста, о ситуации в городе. Опасно?

Эта тема его интересовала в первую очередь. На следующий день требовалось решать, что делать с бывшим генералом МВД.

— Опасно! Приходится быть осторожной, особенно после наступления темноты. Да, и днём всякое случается.

— Ну, а патрули? Дружинники?

— Патрулей мало. И ходят они пешком. А те разъезжают на машинах. Ребята-школьники, конечно, помогают. Особенно, ночью. Но их на весь город не хватает.

— А как они ночью помогают?

— Раньше было просто страшно. Подъезжали на грузовиках, врывались в дома, взламывали двери и всё выносили. Телефонные линии предварительно перерезали, а мобильная связь у нас давно отключена. Пока приезжал патруль, уже всё было закончено. Мы жили в страхе: кто будет следующим.

— А сейчас?

— Мальчишки несколько раз дали им отпор, и их стали бояться. В последнее время у нас в районе просто не было подобных случаев.

«Так. И что же мне теперь делать с полковником?»

— Трудно сейчас в городе? А вы сами как живёте? Вдвоём с мамой?

— Да. Трудно приходится. — Она улыбнулась. — Постоянно отключают то воду, то свет. Нужно успеть за это время сделать всё по дому. Как-то выкручиваемся.

— Я заметил, что на улицах много народа. Да, и такого количества машин нигде не видел. Даже в Москве. Рестораны работают, и народ там сидит. Удивительно!

— И казино работают. Рынки. И много чего ещё. Все как-то выкручиваются. У нас город такой.

— А работаете только вы? У мамы работы нет?

«Может быть, муж где-то воюет и пересылает деньги?»

— Да. Только я работаю. Выкручиваемся. — Опять повторила она и улыбнулась.

«Значит, мужа нет».

— Я думаю, нелегко вам приходится, — задумчиво сказал он. — Вольнонаёмные у нас мало получают.

В ответ они просто пожала плечами.

— А как вы научились своей профессии? У вас так хорошо получается! Я просто забыл о боли.

На этот раз он сказал правду. Он действительно забыл и чувствовал себя просто комфортно.

— Спасибо. Просто у меня в подростковом возрасте нашли грыжи в позвоночнике. Кто-то посоветовал курс на доске Евминова. Знаете, не хотелось стать в таком возрасте калекой, и я стала часами на ней заниматься. Как видите, со мной всё в порядке.

— Да. Вижу!

С ней действительно всё было в порядке. Спортивная фигура. А вот с ним не очень.

— Я стала помогать другим. И у меня получалось. Потом прошла курс первой помощи.

«Это у начмеда», — подумал он.

— Потом меня взяли в восстановительный центр при штабе.

И добавила, глядя ему в глаза:

— И вас я приведу в порядок. Только заниматься нужно несколько раз в день. Одного раза недостаточно. Плюс нужно прибавить общеукрепляющие упражнения. У вас немного атрофировались мышцы, пока вы лежали в госпитале.

Это было правдой.

— Я вас быстро восстановлю. Главное, чтобы вы сами этого хотели.

— Я очень хочу. Но для этого вам придётся приезжать ко мне по нескольку раз в день.

Она ещё раз взглянула ему прямо в глаза.

— А я просто не буду уезжать.

Свирский откинулся на стуле. Приятно гудели мышцы, и он оттягивал момент, когда нужно начинать очередной рабочий день. Перед ним лежал ворох бумаг на подпись, и он предупредил, чтобы его полчаса не беспокоили. Не выходил из головы вчерашний вечер.

Тогда они надолго замолкли, стараясь не встречаться взглядом, и Свирский лишь выдавил из себя:

— А маму нужно предупредить?

— Нет. Мама знает. — Коротко ответила Оксана.

Она лишь попросила немного вина, и он открыл бутыль, которую ему запихнул в машину майор на Дунае. Потом всё происходило, молча, и никаких слов не требовалось. Он лишь долго не мог заснуть, обнимая тёплое женское тело, а она всё целовала его тихонечко в шею.

С утра Оксана заставила его сделать серию упражнений, и он почувствовал, что полон сил, несмотря на ноющие мышцы. Потом они завтракали, и теперь уж открыто глядели друг другу в глаза, мысленно вспоминая вчерашнее.

Следовало как-то организовывать дальнейшую жизнь, поэтому первым начал он:

— Я пришлю за тобой машину, чтобы перевезти твои вещи.

Она, молча, кивнула головой, размешивая сахар в чашке.

— Насчёт работы я договорюсь с твоим начальством.

Ещё один кивок.

— И ещё. Ты сможешь купить мне нормальную одежду для дома? Я как-то отвык и даже не представляю, где и что нужно покупать.