Анатолий Спесивцев - «Черный археолог» из будущего. Дикое Поле

От боли в этом путешествии Аркадий мучился меньше, чем в предыдущие дни. Посоветовавшись, характерники напоили его на дневке болеутоляющим. Оно не было одновременно и снотворным, так что он вволю смог наобщаться с историческими личностями. Правда, расспрашивать их о РЕАЛЬНО произошедших событиях (попаданец не сомневался, что они, эти события, существенно, порой кардинально, отличались от изложенного в учебниках) ему не довелось. Аркадию пришлось рассказывать самому. Опять возник, хоть и не так остро, как в первый день, языковой вопрос.

Беседа, хоть и двигавшаяся через пень-колоду, затянулась до глубокой ночи. Аркадия глубоко волновали беды, свалившиеся на русских (к которым он, как и его собеседники, причислял и украинцев с белорусами), ему с детства мечталось изменить историю. Ну раз уж не повезло стать царевичем, приходилось думать, как изменить в пользу русских ход истории собственными скромными силами. С помощью заинтересованных в этом казаков, естественно. Здесь, на юге, потому как в Москву его категорически не тянуло.

Удастся ли там пробиться к царевичу Алексею, убедить его в необходимости коренных реформ в государстве – большой вопрос. И огромный риск. Боярские клики, боровшиеся между собой за влияние на Алексея, постороннего встретили бы как минимум неприветливо. Приглашенные атаманы-патриоты, в реальной истории в предательствах не замеченные, могли помочь изменить историю юга Руси, основать здесь новое государство с более справедливым обществом. А существование такого государства наверняка многое изменит и в Великороссии. При наличии вольной земли на юге превращать в рабов миллионы, подобно Катьке, вряд ли у кого получится.

Всех его собеседников интересовали события в будущем, прежде всего в русских землях Речи Посполитой, военное дело. В этот раз Аркадий постарался поменьше говорить о штурмовой авиации и танках, побольше об изобретениях, способных в ближайшем времени помочь в грядущих войнах. Все единодушно одобрили его мысль о необходимости завоевания Азова и еще нескольких прибрежных городов. Со строительством мощного флота, способного загнать турок в Босфор. Закрепить их боязнь жить на побережье Черного моря, возникшую еще во времена Сагайдачного.

Не менее, пожалуй, даже и более важно было уничтожить Речь Посполитую, паразитическую олигархию, исторически все равно обреченную.

Казаков известие о конце государства пыхатых панов сильно порадовало, хотя всем им приходилось воевать под его знаменами. Предстояло еще не раз прикинуть, возможно ли уничтожение Речи Посполитой за три года. Потому как воевать сразу и с панами, и с Османской империей – риск запредельный.

Единодушно все одобрили его идею о создании мощного промышленного центра в междуречье Днепра и Дона, основываясь на приднепровской руде и угле Придонья. Аркадий припомнил, что уже в это время в Швеции началось бурное развитие металлургии. Выяснилось, что двух-трех шведов в войске запорожском найти можно. Тут же решили послать их на родину для тайной вербовки металлургов и инженеров. Оставалось найти для этого деньги. Останавливаться на деталях вроде того, что о крекинге [17] Автор знает, что крекингом обычно именуют процесс разделения нефти (и не только) на фракции, но у бедолаги попаданца в голове в этот момент была жуткая каша. Вот он и попутал. имеет очень смутное знание, а о том, где расположены коксующиеся угли, никакого, Аркадий не стал. Давно понял, что неприятности лучше переживать по мере поступления.

Много еще о чем успели поговорить за это время казаки. Учитывая обстоятельства, к ним уже можно было причислить и Аркадия, хотя обычному человеку нужно было пройти стадию ученичества. Несколько раз беседу прерывали характерники, продолжавшие беспокоиться о ранах на ногах Аркадия. Каждый раз ему приходилось отгонять тревогу по поводу долговременности своего пребывания в этом мире. Однако интересная беседа с выдающимися личностями помогала быстро загнать беспокойство в самый далекий уголок сознания.

На следующее утро двинулись в путь спозаранку. Отдохнувший Аркадий переносил путь много легче, вероятно, не в последнюю очередь благодаря болеутоляющему, которое характерники перестали экономить. Через несколько часов лошади вдруг стали. Попаданец удивился: для дневки было рановато.

– Что там? – спросил он у ехавшего рядом Сирка, сильно смущавшегося вчера при рассказах о своих будущих подвигах.

– След орды. Большой орды, во много сотен, если не в тысячи всадников. Пойди мы, как хотели, вчера днем, они нас без оружия стоптали бы, копытами.

Вид у знаменитого в будущем характерника и гетмана был несколько пришибленным, а взгляд, которым он смотрел на Аркадия, странноватым.

«Ну стоптали или нет, еще мы бы посмотрели. «ППШ» с кучей снаряженных дисков и рожков – сер ьезный аргумент для беспрепятственного прохода по степи. Но чего это он так смотрел на меня? А! Так я ж вчера, не желая ехать дальше, заявил, что нам не надо ехать из-за татар. Они теперь думают, что я предвидел возможность встречи с ордой. Ну и пускай думают! Легендой больше, легендой меньше… Интересно, что будут рассказывать в будущем о деяниях Москаля-Чародея?»

Исчезновение Юзефа, надежнейшего своего джуры, рекомендованного отцами из ордена Иисуса Сладчайшего, Пилип обнаружил утром. Удивился и, ничего не подозревая, послал поискать его вокруг. Десятник личной сотни, хороший казак, но уж очень… православный, Михайло Спыс (копье) через некоторое время доложил, что Юзефа (притворно принявшего православие и получившего новое имя, но называемого всеми по-старому) в таборе нет. Сегодня спозаранку он оседлал трех лошадей и выехал на север.

– Сказал, по твоему поручению, батьку.

– Я его никуда не посылал.

– Да откуда же страже об этом знать? Проверять его слова, будить тебя в голову никому не пришло. Все ведали, что он доверенный твой человек, никто не усомнился в его словах.

Пилип не захотел терять лицо перед казаком, поблагодарил его и отослал прочь. Сам же глубоко задумался. От кого угодно он ожидал неприятных сюрпризов, только не от Юзефа, истового католика, шляхтича древнего рода, родственника самих Гонсевских.

«Что погнало его прочь из табора да тайком от меня? Заподозрил в предательстве? Так не с чего. А по другим случаям он бы обязательно спросился, прежде чем выезжать. Непонятно. И тревожно. Если Юзеф посчитал меня предателем и донесет об этом представителю ордена в Киеве, то… т рудно будет оправдываться. Ясно, что его приставили не только помогать мне, но и следить. Но я же не предавал! Будем надеяться, что славящиеся своей рассудительностью отцы из Киевской коллегии орд ена не будут выносить опрометчивых и поспе шных решений».