Анатолий Спесивцев - «Черный археолог» из будущего. Дикое Поле

– Если пытаешься повернуть целую страну, не удивительно, что устаешь. Да и со здоровьем у тебя не все хорошо. Слава Богу, удалось нагноения не допустить, а то б тебе скорый конец. Стоило бы тебе в церковь сходить, свечку за чудесное исцеление поставить. Плохие раны были, особенно на правой ноге.

Для Аркадия, крещенного бабушкой, но выросшего в атеистической семье, предложение было неожиданным. В своей прежней жизни в церковь он заходил за компанию с кем-то, хотя существования Бога не отрицал. Подумав, решил, что стоит последовать этому совету. Лучше не выделяться при кликухе Москаль-Чародей еще и пренебрежением к церкви. Аукнуться нехорошо может.

«Да, надо бы поблагодарить Бога за все те случаи, когда смерть меня должна была найти, но пр омахнулась».

Третий день получился куда более похожим на совещание. Аркадию пришлось говорить куда меньше. При планировании военных операций такое количество блестящих военачальников в советах попаданца не очень-то нуждалось. Однако с большим интересом они выслушали все, что он вспомнил с помощью Васюринского, и его предложения о применении технических новинок. Об изделиях Срачкороба наслышаны были все, даже не имевшие сомнительного удовольствия испытать на себе их действие. Поэтому и совет использовать их при штурме не вызвал возражений.

Дробовики распространялись среди казаков уже без участия попаданца, пошла мода использовать их вместо одного из пистолей. При сходном с пистолями весе эффект поражения противника у них был большим.

Со штыками вышел обидный облом. Гладко было в задумках, но не учел попаданец веса тогдашних карамультуков. Большая часть находившихся у казаков ружей весила от восьми до десяти килограммов. Здоровяки-кузнецы могли пренебречь таким обстоятельством, но для людей с нормальной мускулатурой орудовать ломом с ножом на конце было очень неудобно. А следовательно, эту идею пришлось отложить на потом, на время, когда появится более легкое оружие.

Дали добро атаманы и на опыты с производством гранат. Хотя нетрудно было заметить, что в высокие убойные свойства кувшинов с порохом они не верят.

Порадовало Аркадия, что, как само собой разумеющееся, сразу после взятия Азова решено было идти на Темрюк, Тамань, а если хватит запала и пороху (последнего в прямом смысле), то и на Анапу и Суджук-Кале. Важность прямого выхода к морю казакам объяснять нужды не было. Сторонники черкесов на сей раз промолчали.

Сечевая старшина клятвенно заверила, что через недели две-три в Черкесск начнут прибывать дополнительные силы из Запорожья. За месяц их должно было подойти тысячи две-три. В связи с уменьшившейся татарской угрозой можно было бы заметно увеличить их число, но уперся кошевой Павлюк. Он давно собирал силы для восстания против поляков и не собирался отказываться от своих задумок из-за странных новостей с Дона. Для решения этой проблемы уже собирались ехать к нему Томашевич (Гуня) и имевший в Польше смертный приговор Федорович (Трясило).

Они надеялись уговорить кошевого, прежде чем поднимать восстание, съездить на Дон и послушать удивительные новости. Восстание было обречено на поражение, обидно было терять много людей зря. На письменные призывы Павлюк отвечал отказом, требуя рассказчика чего там к себе. Мол, негоже кошевому гетману бегать на свист от кого-то неизвестного. Ему надо, пускай к гетману и едет.

Донские атаманы договорились на следующий день собрать еще один общевойсковой круг и пригласить в Прикубанские степи калмыков. Они не сомневались, что смогут провести на кругу это решение как общедонское.

– А что если пришедших запорожцев поселить на Кубани, для присмотра за этой рекой и помощи гарнизонам захваченных городов? – предложил Аркадий.

Это предложение не вызвало резкого отторжения, но и согласия на него донские атаманы не дали. Сказали, что им надо подумать.

Далее на совете Аркадий участвовал урывками. Как устраивать отсечные линии, сколько нужно для табора, идущего на Азов, телег, где взять дополнительно волов… В таких вопросах он не разбирался и ничего посоветовать не мог, даже если бы очень захотел. Поэтому спокойно продремал все эти вопросы, сидя на лавке. Казаки знали, что он нездоров, и никаких претензий к нему не имели.

Пока старшина обговаривала организацию похода на Азов в конкретике цифр, Аркадий слетел с приподнятого настроения, в другом выступать не имело смысла, на привычный ему в новом мире минор.

«Ну, некоторую оторванность от возможной де йствительности в попаданских вещах я и раньше подозревал. В послушное внимание Сталина или Берии какому-то подозрительному молокососу и п ри чтении с экрана верилось с трудом. Хотя очен ь обидно, что не узнаю, чем там кончилось все у Конюшевского, чего намутил Коваленко, как встро ился Харьков в СССР 40-го года у Минакова… И жал ь, что я не перенесся сознанием в голову царевича Алексея. Скольких ошибок я бы смог избежать, от скольких бед Россию предохранил бы… царю великие реформы делать несравненно сподручнее, чем никому не ведомому попаданцу. Да еще среди бандформирования».

Аркадий посмотрел на увлеченно обговаривавших тележный вопрос атаманов. На слух это звучало в стиле производственного совещания. Казалось, еще чуть-чуть, и раздастся сакраментальное: «А где наш начальник транспортного цеха?» Однако при совмещении звукового ряда с видеокартинкой иллюзия рассыпалась. Аркадий вспомнил, как вчера перепугался, когда выяснение отношений между этими «командирами производства» пошло на повышенных тонах.

«Да, совсем другое впечатление, чем телекарти нка с заседания Верховной рады. Почему-то поверилось, сразу и полностью, что для доказательства своей правоты эти товарищи способны применить любые аргументы. А вот их элегантный уход от решения главных вопросов строительства государства настораживает. Одними оружейными нововведениями ничего не решишь. Нужны реформы, причем во всем и сразу. Придется вести агита цию среди руководящего состава разбойных мас с. И Васюринский сулился, что характерники развернут соответствующую кампанию. Татаринов, кстати, обещал поговорить с сомневающимися. Н-да, царем все-таки быть куда комфортнее».

Аркадий уже несколько раз обдумывал вариант ухода на север. Царевич Алексей совсем не глуп, перспективы у России в XVII веке были самые радужные. Но каждый раз приходил к выводу, что от добра добра не ищут. Очень сомнительно было, что его допустят до уха царевича. И совсем уж невероятно, что ему там удастся задержаться надолго. По умению интриговать и строить козни он, по сравнению с придворными, был дитятей неразумным.