Марик Лернер - Мусульманская Русь

— Твоя? — подчеркнуто переспросил капитан и посмотрел ему в глаза. — Ну что ж, забирай. Все должно быть справедливо.

— Ахманов! — позвал Лесьер. Он прекрасно понял Каблукова. В принципе жаловаться на самоуправство или на неправедный суд было бесполезно, но фамилия Темировых слишком известна. При желании он смог бы через свои семейные связи серьезно попортить жизнь капитану. А так — он сам вроде как соучастник, избавляя девку от этапа по указу Кагана. Такими вещами не шутят. Не посмотрят, что из княжеского рода, — сам моментально в Сибирь отправишься.

— Так точно, — подтвердил сержант, все это время молча стоявший у него за спиной, и широким шагом направился к толпе.

— Пошли, — крикнул Каблуков и махнул, подзывая коновода. Татары энергично заработали нагайками, строя всех в колонну и подгоняя нерасторопных. — Прощай, князь, — сказал он уже из седла. — Не видел ты, как поляки наших рвали на куски в городах. — Он огрел коня рукой и пристроился к изгоняемым, понукаемым татарами. Сзади, за длиной вереницей медленно бредущих людей, шли телеги со скарбом и маленькими детьми.

— А это еще кто? — спросил Лесьер Ахманова, распустив эскадрон по квартирам и обнаружив на опустевшей замусоренной площади кроме своей Натальи еще и совсем молоденькую простоволосую рыжую девчонку, испуганно прижимающуюся к его бабе. Наталья ласково гладила ее по голове.

— Ну это, — смущенно объяснил сержант, — моя. Я уж забрал заодно. Не мальчик уже, пора заводить жену, а денег нет. Я ее давно заметил и другим обижать не давал. И платить родственникам теперь не требуется, — глубокомысленно добавил после короткой паузы.

— Так дите еще совсем! Вон как боится. Какого шайтана тебе надо?

— Молодая — это хорошо, — рассудительно сказал сержант. — Воспитаю. Все для нее лучше, чем под татарвой стараться. Они стесняться не станут — всех в дороге покроют. И что необъезженная — это прекрасно. Будет рожать русских от меня.

— Отведи их к раненым, — помолчав, приказал Лесьер. Какой смысл ругаться и чем он в этой ситуации лучше? — Пусть польза будет. Бибиков сказал, послезавтра уходим в Ждуни, есть такой городок на границе с Силезией. Здесь нам уже делать нечего, и просто так таскать за собой католичек никто не позволит. А перевязки делать, еду готовить и приносить — тоже кто-то необходим…

Декабрь 1931 г.

— Не только древностью рода гордиться стоит. Строительство железнодорожного моста в Красноярске — тоже неплохое достижение, — невозмутимо сказал Леманн. — Выдающееся достижение, хотя и проект не его. Воплотить в практику было наверняка непросто.

Меня всерьез зацепило. Уел. Это что получается, он про меня справки наводил заранее? Отец строил в Красноярске, когда я еще пеленки пачкал, и я сам не слишком вспоминаю, да и не помню, чтобы кому рассказывал. Вечно мы мотались по разным концам Каганата. Днепр, Двина, Висла, Волга. У меня все эти стройки слились в одну бесконечную. Отец гордился больше всего Енисеем — какие-то сложности, преодоленные за счет оригинальных решений, — но меня это никогда особо не волновало в детстве. Получается, заход про род Темировых — это проверка была? Прекрасно он все про меня знает, и уж точно не две минуты назад подсказали. Фрау Шульце старательно записала все мои данные в самом начале — паспортные, даже корреспондентом каких газет являюсь, но я принял это за обычную немецкую добросовестность, а оказывается, все пошло куда-то выше. Интересная здесь система. Стучала она, получается, не в полицию, а в партию? Ай как занимательно…

— Я давно всерьез интересуюсь происходящим на Руси, — залезая в карман и извлекая сигару, сообщил Леманн. — Хотите?

— Спасибо, я предпочитаю сигареты.

— Вольному воля, — сказал он по-русски, демонстрируя умение вставить к месту поговорку и сильный акцент, и продолжил опять по-немецки, закурив: — Не для публики изображаю и не для выражения восхищения на встречах с русскими. Для собственного развития почитываю, и не только популярные книжонки, но и серьезные исторические труды. Очень интересно изучать опыт модернизации страны. И дело не только в современной политике, с ее пятилетними планами и государственным управлением экономикой, хотя рост промышленности очень впечатляющ… Я Русью интересуюсь еще с молодости. Вот вы никогда не задумывались, как ваша страна повлияла на историю Германии?

— Это про необходимость союза с Австрийской империей? Вместе бы весь мир захватили? Слышал я эти разговоры, только все это мечты задним образом. Мы всегда сильно умные и знаем лучшее решение через годы. Тогда слишком много было проблем и противоречий во взаимоотношениях. Балканы, поддержка Австрией Турции, таможенные тарифы на нашу сельскохозяйственную продукцию. Да и просто экономическое и политическое соперничество. Поумерил бы аппетиты император Австрийский — глядишь, и договорились бы, но наш Каган был ничем не лучше и совершенно не понимал слова «компромисс». Очень проблематично дружить сильным соседям. У них всегда имеется друг к другу масса претензий. И по поводу давно прошедших войн и границ, и по поводу торговых и дипломатических отношений. Лучший вариант — дружить через соседа с его врагом.

— Хорошо сказано, — согласился Леманн, — но не всегда соответствует жизни. Если имеется серьезная платформа для переговоров, то существуют варианты. Простейший — это обоюдные гарантии на случай нападения на дружественное государство. Именно «на него». Если оно начинает первым, договор теряет силу. Очень способствует миру на континенте. Особенно если в эту систему включается несколько заинтересованных государств. Это мир для всех. Пусть и не очень дружественный… э… холодный, но без окопов от Балтийского до Черного морей и миллионов жертв.

«А вот такого тезиса я еще не слышал, — с уважением подумал. — Похоже, он на мне проверяет свои будущие предложения. Совсем не глупая идея. Вопрос в реализации».

— Но я, собственно, не об этом, — говорил между тем Леманн, — Русь дважды убивала возможность Германии стать великой державой. В первый — было очень давно, в семнадцатом веке, когда была захвачена и аннексирована Восточная Пруссия. Я знаю, — отмахнулся он пухлой рукой, смахивающей на окорок, — все возражения и причины. Каждый делал то, что ему было выгодно, и вступление в войну на стороне Польши было не лучшим вариантом. Тогда, естественно, этого знать никто не мог, не так давно русские войска били все кому не лень, но в результате были потеряны большие территории, богатые города на Балтийском побережье и множество населяющих эту землю людей. Часть, надо отдать должное русским, свободно покинула свои земли, но переселились они все больше в Богемию и Моравию, привлеченные льготами. Габсбурги использовали их для заселения пострадавших в Тридцатилетней войне провинций. А вот для Берлина люди и доходы с земель были потеряны навсегда. А потом она десятилетиями вмешивалась в немецкие дела, стремясь держать Германию раздробленной.