Алексей Замковой - Лесной фронт. Благими намерениями...

Капитан? Насколько я помню из истории, командиров и коммунистов немцы в лагеря не сгоняли. Они их сразу... На месте. Значит, либо реально все было не совсем так, либо этот капитан сорвал погоны... то бишь - петлицы и скрыл свое звание, либо он такой же капитан...

- И всех, без проверки, в отряд принимаете? - нахмурился я. - А если кто-то из них провокатор засланный?

- Проверяем как можем. - пожал плечами Митрофаныч. - Селиванов сам этим занимается...

- Кстати, о Селиванове, - я решил потихоньку переходить к заинтересовавшему меня вопросу о снабжении отряда, - я смотрю - он и контрразведкой занимается, и продовольствием, и, наверно, еще чем-то? Не много ли для одного человека?

- Так вот вышло. - ответил командир. - Я только совсем недавно вообще ходить начал, а, пока лежал, Селиванов взял командование на себя. Какой же из меня, лежачего, командир-то?

- А ты знаешь, как он продовольствие собирает? - продолжал допытываться я.

- По хуторам, говорит, собирает. Люди делятся...

- Делятся или Сергей продукты отбирает, если отдавать не хотят? - уточнил я.

- Говорит, шо делятся...

- Понятно...

Хотя, понятно далеко не все. Судя по всему, воспользовавшись ранением Митрофаныча, Селиванов потихоньку начал перебирать на себя командование отрядом, поставив того в положение многих современных мне монархов - Митрофаныч 'царствует, но не правит'. Командир, но отрядом, фактически, не командует... А кто командует? Селиванов? Чем это может грозить мне? Стоп! Это уже паранойя. В чем Селиванова нельзя заподозрить, так это в том, что он будет цепляться за власть и увидит во мне конкурента. Не такой Сережа человек. Вопрос должент звучать так: чем это может грозить отряду? Если командует Селиванов, то его тупая идейность может вылезти боком. Отправить бойцов в 'ура-атаку' на вражеские пулеметы он вполне способен. Но это в перспективе. А уже сейчас, если он действительно устроил по окрестным хуторам продразверстку, отряд может лишиться (если уже не лишился) поддержки местного населения. Это не менее фатально, чем упомянутая 'ура-атака'. Это даже хуже. Восстановив против себя местных, отряд останется слепым и глухим - ведь большинство разведданных мы получаем именно от местного населения. Кроме того, нас, как бандитов, с чистой совестью просто-напросто сдадут... Надо что-то решать.

- Шо задумался, Алексий? - нарушил затянувшееся молчание Митрофаныч.

- Командир, я людей привел. - я не отбросил, но аккуратно отодвинул последние мысли в сторону, оставив их в пределах досягаемости, - Со мной шесть человек. Один раненый - помнишь Дрыгунова Антона? Разреши, пусть это будет мой взвод. Привыкли мужики под моим командованием.

- Подрывным делом будешь опять заниматься? - прищурился Митрофаныч.

- И им тоже. Пока у меня есть пара идей, но надо их еще обдумать и план составить. Пока обсуждать нечего, но идеи многообещающие. А с мужиками я сработался, хотел бы и дальше с ними работать. Что скажешь?

- Ну, раз просишь, пусть будут в твоем взводе.

- Спасибо, Митрофаныч. - искренне поблагодарил я и, постаравшись, чтобы прозвучало как шутка, спросил. - Много хоть немцев перебили, пока меня не было?

- Да какое там! - махнул рукой Митрофаныч. - На серьезные вылазки у нас ни людей, ни патронов, ни оружия не хватает. Почти все с нашей группы ранены... Кого тут посылать? Пару раз хлопцы полицаев на хуторах встретили, а так - сидим тут как грибы на поляне...

- Патронов у меня есть пару сотен, - при этих словах Митрофаныч оживился и на мгновение стал похож на прежнего командира, но потом снова как-то ссутулился, - и где оружие взять - тоже знаю. Мы, как по лесам ходили, этого добра много припрятали. Так что, чем немцев бить - у вас теперь будет.

Мы посидели еще минут пятнадцать, говоря практически ни о чем. Я всячески старался поддержать старика - надо будет постараться расшевелить его и вернуть прежнего командира. Блин, не ломаются такие люди как он! Я просто в это не веря. Может быть временная депрессия от всего пережитого, может быть что угодно. Но Митрофаныч полностью сломаться не может и все! Пока мы разговаривали, я одновременно наблюдал за жизнью лагеря. Знакомых лиц почти не видно. Незнакомых - тоже немного. Я насчитал, кроме тех, кто был в группе Селиванова, всего шестерых, включая того капитана и второго беглого. Один из незнакомцев ходил между шалашами. Проследив мой взгляд, Митрофаныч пояснил, что тот присматривает за ранеными - воды принесете или еще как поможет. В общем, если сравнивать с двумя партизанскими лагерями, в которых я уже побывал, теперешний лагерь сильно проигрывал. Как-то все... Никак. Ни движения, ни веселья, ни готовых к схватке с противником бойцов. Что же они, действительно сидят, да зря местных объедают? Или Селиванов решил, что не имеет смысла начинать работать здесь, когда впереди ждет поход к Сарнам? Не нравится мне все это... Пожелав Митрофанычу здоровья, я поднялся и пошел обратно к своим ребятам.

Бойцы так и сидели там, где я их оставил. Сбившись в тесную кучку вокруг лежащего на носилках Антона, они, то и дело, бросали по сторонам взгляды. Но, если во взглядах самых молодых бойцов моей группы - Славко и Казика - читалось любопытство, то некоторое, например - Ян, озирались насторожено. Только Генрих, казалось, не проявлял никакого интереса к окружающему. Он сидел на корточках возле Антона и беседовал с раненым. Антон пришел в себя? Хорошая новость на фоне... не совсем хороших. Я уже начинал волноваться за него...

- Людэй тут малувато. - озвучил причины замеченной мной обеспокоенности Ян, когда я подошел к своим бойцам. - И поранэных багато...

- Война. - я пожал плечами. - Не переживайте, мужики. Командир здесь хороший, а остальное - приложится.

Да, насчет Митрофаныча я немного покривил душой. Но не скажешь же им, что командир то ли уже сломался, то ли на грани. Тем более, что я сам очень надеялся на то, что он все же не сломался. Оглядевшись, и не заметив нигде Селиванова, с которым хотел поговорить, я присел рядом с Антоном.

- Как себя чувствуешь? - жестом я остановил попытавшегося приподняться раненого.

- Бывало лучше, командир. - слабым голосом ответил Антон. - Генрих говорит, что мы в какой-то партизанский лагерь пришли?

- Пришли. - улыбнулся я. - Здесь Митрофаныч и кое-кто еще из наших. Выжили, все-таки...

Антон улыбнулся и взгляд его повеселел. Будто и не ранен вовсе. Что ж, хорошие новости - тоже лекарство.

- Как твоя рука? - спросил он, указав взглядом на мое перебинтованное плечо.

- До свадьбы заживет. - отшутился я. - Ты о себе думай. Выздоравливай давай поскорее, а то пулемет твой и передать некому. Сам понимаешь...

Антон согласно кивнул.

- Командир! - кто-то подлетел сзади, чуть не опрокинув меня на землю. Раненое плечо отозвалось на такое безобразие вспышкой боли.