А. Демченко - Серый экспресс

— Как и обещался, любезная Заряна Святославна. — Я сделал шаг вперед, отвесив обоим короткий полупоклон. Хозяйка дома тут же зашуршала многочисленными юбками в мою сторону. Оказавшись рядом, Смольянина с легкой ободряющей улыбкой завладела моей рукой и повлекла за собой, навстречу своему собеседнику. Черт, чувствую себя как детсадовец на новогоднем утреннике, которого пытаются подтащить к деду морозу для чтения стихов… Да и «дедушка» меня дожидается… тот еще. Вот же ж! Спрашивается, что это за защиту мы с Бусом сладили, если этот кадр нащупал ее с первого раза… Нет, я прекрасно понимаю, что сей юноша, должно быть, и есть тот самый старейшина Волосовой школы, но при его гладкой румяной физиономии такой титул звучит попросту смешно, да и воспринимать юнца как серьезного человека у меня если и получится, то с немалым трудом. Судя по тому, как франт понимающе улыбнулся, удивление на моем лице было слишком явным.

— Не похож, да? Никак ожидали увидеть седобородого старца из сказаний, а, Виталий Родионович? — Франт протянул мне руку. — Уж извините, каков есть. Ставр Ингваревич. Волхв Волосовой стези.

— Виталий Родионович… учитель рукопашного боя. — Чуть помедлив, ответил я тем же тоном, что и мой собеседник, не забыв пожать протянутую им руку. А вот в глаза ему я зря посмотрел, очень даже зря. Оттуда на меня высверкнуло такое! Не знаю, как описать… сила… опыт… знание, все вместе и что-то еще, подавляющее, властное… Этот странный взгляд сначала прошелся рентгеном, просвечивая каждую клеточку моего организма, и вдруг, обретя почти материальную тяжесть, буквально вдавил меня в кресло, в коем я непонятно каким образом очутился, так и не удосужившись отпустить руку этого… м-да. Впрочем, в одном волхв прав. Теперь с серьезным восприятием проблем не будет. Пусть он хоть трехлетним карапузом прикидывается, хоть куклой «Барби»… не поверю.

— Ох, не рановато ли ты за свои штучки принялся, а Ставрушка? — Вдруг тихим, чрезвычайно ласковым голосом, от которого у меня волосы дыбом встали, вмешалась Заряна Святославна. И судя по тому, как дернулся волхв, тон хозяйки его тоже не оставил равнодушным.

— Да все уже, все… — Проговорил Ставр Ингваревич, примирительно поднимая ладони и пятясь от моего кресла. Через мгновение на лице волхва появилась ехиднейшая ухмылка, и он как-то сразу превратился в того же нахального молодого франта, что я увидел входя в гостиную.

— Очень на это надеюсь, Ставр, очень. — Проворковала Смольянина, холодно усмехнувшись. Впрочем, стоило Заряне Святославне повернуться в мою сторону, как улыбка ее стала вполне доброжелательной. Не видел бы секунду назад ее отражения в оконном стекле, ни за что не поверил бы, что эта милая дама со всеми признаками наседки, способна на небольшой армаггедец, о возможном скором наступлении которого, столь ясно предупреждало выражение ее лица. В том, что эта пантомима не останется незамеченной волхвом, и тот непременно примет к сведению предупреждение о нежелательности каких-то шагов в отношении меня, сомнений нет. Что, несомненно, радует. Теперь, самое главное, что бы эта защита Смольяниной не оказалась стрельбой пастуха по волкам, подобравшимся к барану, уже отобранному хозяином на шашлык.

— Кажется, мы чересчур увлеклись. Прошу меня извинить, Виталий Родионович, за неподобающее поведение. — Посерьезнел гость, очевидно правильно оценив мимику хозяйки.

— И то верно. — Смольянина присела было на краешек дивана, но тут же вскочила и тряхнула подхваченным с приставного столика колокольцем. Тихий перезвон наполнил на мгновение комнату и стих. Почти тут же отворилась дверь, вошедшая в гостиную служанка получила распоряжение о чае, кивнула и тенью выскользнула из комнаты.

За чаем с медом да вареньями, пряниками да сдобой, мы и провели следующую пару часов. Ставр Ингваревич оказался настоящим кладезем знаний о метафизической стороне жизни, если можно так выразиться. Кажется, за два часа разговора с волхвами я узнал о здешнем естествознании больше, чем за все время упорных расспросов и учебы в исследовательском отделении канцелярии. При этом Ставр Ингваревич не загружал свою речь неповоротливыми и малопонятными мне терминами, а толковал о воздействиях, объясняя все чуть ли не на пальцах… И почему исследователи не сочли нужным сообщить мне столь интересную информацию? Так, я с удивлением узнал, что здешнее естествознание делится на несколько областей, различающихся по способам и объектам воздействия. Прежде всего это воздействия материальной сферы, к которым относится огромное количество манипуляций — от моих давешних щупов-«костылей», до сложных ментальных проекций, призванных материализовывать предметы и явления. Затем ментальная сфера, манипулирующая тонкими телами. К ней, например, относится «мозголомство» и, соответственно, защита от последнего. Про использование воздействий этой сферы для получения и структурирования информации пока умалчиваю, поскольку дальше простейшей сети познания сам я пока не продвинулся, а волхв, прекрасно понявший всю глубину моего невежества, не стал заострять внимание на этом моменте. Франтоватый гость Смольяниной лишь задумчиво потер гладкий подбородок и, словно нехотя, сообщил: — «Есть правда, еще несколько теоретиков, вроде тех же Эйнштейна, Фока [8] Фок, Владимир Мирославич — выдающийся математик, философ, сторонник теории поля и разработчик практических методов по манипуляциям полями, сверхмалыми и безразмерными частицами (прототип — академик Фок, Владимир Александрович, автор работ по квантовой механике, квантовой электродинамике, квантовой теории поля, теории относительности, теории гравитации и т. д.) и ветловского отшельника Хильберта [9] Хильберт, Дитер Отто (Ветловский отшельник) — математик, философ, ученый заложивший фундамент теории относительности, сторонник и один из разработчиков теории поля (прототип — Давид Гилберт, знаменитый математик, создатель функционального анализа в его современном виде, консультант Эйнштейна, участвовавший в разработке четырехмерного тензорного анализа, послужившего фундаментом для Общей теории относительности). , доказывающих необходимость выделения третьей сферы… но пока их заумные теории если и находят свое подтверждение, то лишь частичное, и то, большинство людей, кажется, неспособно их понять…»

Эйнштейн?! Нет, все-таки, либо я где-то ошибся в вычислениях нынешнего года, либо это не тот лохматый дядька с высунутым языком, что я помню по фотографиям! А может… да черт его знает, что может быть, здесь же все совсем иначе. В церковь что ли наведаться? Поговорить с попами, может удастся узнать какой сейчас год по привычному мне летоисчислению… а то официальный семь тысяч триста девяносто восьмой от сотворения мира, для меня как-то уж очень абстрактен. Хм…