Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро...

— Как не понять. Бате отпишу — ей-ей, не поверит, что я такое утворял.

— В смысле?

— Когда начнем, командир?

Когда корнет Дымков увидел, как поручик чертит на утоптанном снегу тренировочной площадки небольшой круг, он сразу сделал вид, что ему это неинтересно. Но когда на его глазах унтер стал охаживать князя палкой, не удержался и непроизвольно подошел поближе. Александр во время вынужденной передышки (радостный Григорий его попросту загонял) не поленился повторить свои объяснения и для него, а на следующий день старшему унтеру второго взвода пришлось стараться ровно в два раза больше, так сказать, трудиться на двоих. И все равно, когда поручик уезжал в отпуск, его плечи и грудь украшали россыпи мелких синяков.

Отправившись навестить дорогую тетушку, Александр немного заблудился и как-то незаметно оказался в Вене. Благо что о таком его конфузе никто бы узнать и не смог — исключительно потому, что он слегка изменил внешность еще до посадки в поезд. Прямо с вокзала поручик отправился в «Донау-банк», где и был встречен с редкой предупредительностью. Что ни говори, а дорогая одежда и манеры родовитого аристократа вполне заменяли визитную карточку.

— Чем могу услужить господину…

— Хофман. Я желал бы получить доступ к ячейке моего дядюшки.

— Прошу предъявить ключ. Благодарю. Соблаговолите заполнить эту форму. Еще раз благодарю. Прошу следовать за мной.

Все устроилось на удивление быстро: посетителя провели мимо двух хмурых охранников в уже знакомое хранилище, после чего клерк объявил, что вернется через…

— Я думаю, десяти минут мне будет вполне достаточно.

— Как вам будет угодно.

Из банка он вышел, держа в руках тот самый полюбившийся ему чемоданчик из крокодиловой кожи — теперь он заметно оттягивал руку своей приятной тяжестью. Немного пройдясь по городу, князь завернул в ювелирный магазин и выбрал чудесные серьги в пару к браслету с изумрудами для Софьи, после чего добрался-таки до «Дойче-банка», где изрядно пополнил свой счет — теперь на этом самом счету лежало ровно два миллиона. Подумав, Александр вернулся на вокзал, оставил излишне приметный чемоданчик в камере хранения и направился в Венскую публичную библиотеку, где три часа кряду знакомился с подшивками газет — начиная с вышедших прошлым летом и заканчивая самыми свежими, за двадцать девятое января этого года. Что сказать?

Его замысел удался: полиция и жандармы явно пошли по ложному следу и наверняка до сих пор перетряхивали всех польских националистов, разыскивая скромного борца за независимость Речи Посполитой (пересажав попутно десятка два попавшихся под горячую руку реальных борцов; лентяи, могли бы и больше!). Судьба Иосифа осталась неизвестной, потому что последнее упоминание о нем — это то, как хорошо он помогает следствию. А дальше молчок. Самое интересное — после нашумевшего (и сильно) ограбления все банки усилили охрану и обзавелись сигнализацией.

«Ну-ну, я это учту. А все же какой славный город, деньги ну прямо под ногами валяются. И газетчики молодцы, сами подсчитали, сколько я уволок. Три миллиона четыреста двадцать семь с хвостиком тысяч гульденов. Кто это такой ловкий, что привел всю валюту к единому знаменателю? Впрочем, неважно. Меньше, чем хотелось, но, слава богу, не намного. Хотя придется, наверное, повторить. Или кредит взять? Вот только кто согласится представить требуемую сумму? Нда, сколько денег ни есть, а все одно — всегда не хватает, прямо закон природы. Времени до отправления навалом. А не навестить ли мне еще разок ячейку дядюшки Тодта?»

— Господин Хофман? Рады видеть вас вновь. Ячейка?

Ничуть не удивившийся клерк опять повторил всю процедуру доступа, снова проводив его мимо охранников — только уже других. Набив приобретенный невдалеке от банка портфель упаковками кредитных билетов, с десяток Александр рассовал по карманам, и теперь в ячейке оставался только саквояж. Причем набитый так туго, что мелькнула удивленная мысль: как это он смог так все упихать?

«Вот теперь совсем хорошо. В саквояже примерно тысяч семьсот-восемьсот. Да, не больше. Сейчас в Русско-Азиатский банк, и свободен».

Остаток времени до отправления поезда князь просто гулял по городу, ради интереса посетив все встреченные по дороге оружейные магазины (больше подходило слово — лавки) и примерившись в них к новейшим образцам оружия. Новейшим для Австро-Венгрии, увы. Больше порадовали букинистические лавки (а вот тут, наоборот, больше подходило слово магазины). Из них Александр вышел отягощенный доброй дюжиной понравившихся книг (вот и портфель пригодился!), особенно запали в душу «Записки об Индии» некоего путешественника и естествоиспытателя Джона Ростингса — с красочными иллюстрациями и подробными пояснениями аж на триста пятьдесят страниц альбомного формата. Неспешно направляясь к вокзалу, он вдруг поймал себя на том, что с нездоровым интересом поглядывает на попадающиеся по дороге вывески банков, и усмехнулся:

«Нет уж, хорошего помаленьку…»

— Вот, вашбродь, тута… Так вот, я им говорю, мол, его благородие только через семь дней из отпуску прибудет. А они похмыкали так задумчиво и ушли, но карточку свою оставили.

Радостно-довольный Савва привел Александра к трехэтажному дому явно старой постройки, невдалеке от центра Варшавы. Для того чтобы не скучать по дороге, он подробно рассказал поручику, кто к нему приходил, вернее, приходил в его отсутствие.

— А поближе к окраинам ничего не было?

— Так ить, Александр Яковлевич, вы же велели, чтобы все прилично было!

«Маленькие» пятикомнатные апартаменты были обставлены и отделаны почти скромно и с явным вкусом: минимум лепнины и позолоты на потолке, светло-зеленые занавеси и в тон им — шелковая обивка стен. Изящная мебель и красивые вазы по углам комнат. Самым же скромным был большой дубовый стол на точеных ножках в гостиной — он почти не привлекал внимания затейливой инкрустацией столешницы по краям и яркой звездой-интарсией в центре. Толстые ковры на полу глушили звуки шагов. Единственным, что выбивалось из общего стиля, было большое старое зеркало в резной каменной оправе, в которое по очереди посмотрелись князь и его денщик.

— Изрядно.

— Ну так старался, Александр Яковлевич, весь город на три раза обошел…

— Молодец, Савва, все правильно исполнил.

«Сглупил. Надо было не на встречи с милыми дамами намекать, а прямо сказать — нужна скромная квартирка, комнаты на две. Даже спрашивать неохота, во сколько все это великолепие мне обошлось, и так ясно — потратил все до копейки».

— На сколько снял?

Вот тут радость денщика слегка поугасла. Неопределенно дернув головой и непроизвольно вытянувшись по стойке «смирно», Савватей отрапортовал: