Павел Дмитриев - На распутье

Интересно, есть ли у МЭПа своя горнолыжная команда? Сомневаюсь… Хотя в СССР спорт – дело святое, при каждом заводе мячик или шайбу гоняют. Но как это связать с ЭВМ?! До встраиваемых микропроцессоров еще далеко. Компьютерный подбор цвета? Из другой жизни. Расчет конструкции, там вроде есть где голову поломать? Уже теплее… О! Построение математической модели [142] В реальной истории полная математическая модель внутренней динамики лыж была разработана только в 1980 году. ! Никаких the first computer-designed ski. Только гордо, по-русски, «рассчитано на БЭСМ-4»!

Конечно, если приглядываться, то тема получится «шитой белыми нитками». Но это не страшно, начальник главка, товарищ Фетисов, специальные указания имеет «не удивляться и не мешать». Ему только повод нужно дать стоящий. А также избегать авангардных терминов типа сноуборд, монолыжа, горная доска… Будем всего-то усовершенствовать обычные горные лыжи, что бы советские спортсмены все медали с очередной олимпиады увезли.

…Первым разочарованием стали пластики. С ними в СССР все было непросто. Применялись в основном военными, авиаторами, ракетчиками, и как ни странно, при строительстве подводных лодок. Но никому их них не нужна была особая упругость. Плюс ко всему исследования, как водится, были повально засекречены. В сочетании с полной материальной незаинтересованностью это давало убийственный результат.

За месяц мы изготовили не менее десятка прототипов, но ни один даже близко не подошел к требуемой прочности и гибкости. Творческие комбинации синтетических нитей, способы их укладки, сердечники из разных пород дерева… Все без толку, или трещины, или каменная твердость. Как вариант – и то, и другое, одновременно. Тогда как оригинальный Burton мог сгибаться едва ли не в «колесо», и это без малейшего вреда для себя.

От расстройства повесил задачу по математическому моделированию на «научный» отдел в лице двух Иванов и выставил на стенд «требуются» вакансию химика-технолога. Сам целиком погрузился в текучку, благо ее всегда было с избытком.

Новогодний прием в Кремлевском Дворце съездов. Здоровенный зал, столы заставлены яствами так, что подкашиваются ножки. Справа, поперек, для ЦК, а перпендикулярно, в три длинных шпалеры – для остальных. Молчаливые мальчики за стульями, чисто вымытые, прически в пробор, салфетка, готовы и налить, и подать, и вынести… Оживленное харчение, сопровождаемое редкими одобрениями с главного стола. Для разминки – фаршированный судак, минога и крабы, лососина, севрюга в соусе, форель в белом вине, ассорти из птицы и дичи, шашлык из оленя, салат из капусты, оливье с крабами и перепелиными яйцами, разнообразные соленья на любой вкус. Красная и черная икра подавалась в плошках, охлажденная на льду. На горячее вынесли фаршированного осетра, поросенка, индейку. [143] В РИ во времена Брежнева традиционные сталинско-хрущеские новогодние приемы не проводились. Зря, хорошая традиция.

Одна здравница неторопливо сменяет другую, зал вяло хлопает выступающим. Рутина советской партийно-государственной гулянки. Развлечений немного. Артистов или певцов, как при Никите, в этот раз приглашать не стали. Разве что танцы, больше похожие на соревнования в нарядах жен и дочерей номенклатурных работников. Разговоры о жизни, делах, иногда политике. Обычный круговорот небольших пестрых компаний, на первый взгляд похожий на беспорядочное движение. Но если приглядеться – можно увидеть звезд первой величины, за которыми тянется целый шлейф друзей, почитателей или тайных соперников, просителей, просто желающих лишний раз попасться на глаза.

— Добрый вечер, — Шелепин неожиданно приблизился министру здравоохранения СССР, который с коньячной рюмкой в руке беседовал у лестницы с Пономаревым [144] Борис Николаевич Пономарев – зав. Международным отделом ЦК, секретарь ЦК. и еще несколькими сотрудниками из аппарата ЦК. — Борис Васильевич, можно вас отвлечь на минутку?

— Пожалуйста, пожалуйста, Александр Николаевич, — Петровский ответил с улыбкой, но отходить от прежних собеседников не стал, только развернулся лицом к Шелепину.

Полугода не прошло, как Борис Васильевич по протекции Леонида Ильича стал не просто академиком и директором НЦ хирургии при АМН, но и министром здравоохранения СССР и «без пяти минут» членом ЦК КПСС. А там всем известно, что отношения Шелепина и Брежнева обострились донельзя. Говорят, недавно Шелепин даже обратился в Брежневу на «вы», со словами «дорогой Леонид Ильич». Поэтому разговоров тет-а-тет Петровский собирался избегать любой ценой, в новогодней толпе наверняка найдутся доброжелатели, шепнут на ухо, и прощай карьера.

— Говорят, вы Королева забираете на обследование в начале января?

— Да, нужно подлечить главного конструктора, совсем замучили вы его, — последние слова Петровский в шутку адресовал всем окружающим.

— Когда отпустите-то на работу опять? — засмеялся Шелепин. — Вот хотел с ним поговорить, ребята Шокина предлагают несколько решений по снижению веса его изделий [145] Снижение веса носителя было (по необходимости) навязчивой идеей Сергея Павловича. На уровне ЦК об этом знали многие. Ходили слухи, что кто-то из инженеров Байконура получил премию за рацпредложение откачивать воздух из трубчатых конструкций лунной ракеты – так как воздух имеет не нулевую массу. .

— Ну… Надо обследовать недельку, но ничего серьезного. — Академик крутнул коньяк в рюмке. — Наверно, числа двадцатого выйдет он на работу.

— О, вернусь из Вьетнама, и поработаем с товарищами. Сейчас все равно толком ничего не получится, да и зачем Королева лишний раз беспокоить, — Шелепин прищурился, что-то про себя прикидывая, похоже, уже собираясь двигаться дальше по залу. Добавил, чуть повысив голос: — точно ничего страшного?

— Любая медицинская процедура по-своему серьезна, — опять пошутил чуть хмельной министр здравоохранения, — даже банки профессор совсем по-другому ставит, чем медсестра.

— Ох, все вы врачи такие, как лечить, так пустяк, а как денег просить на приборы, все важно и необходимо, — теперь заулыбалась вся компания. Но вдруг Шелепин стал серьезным. — Очень вас прошу, Борис Васильевич, подойдите к вопросу лечения Сергея Павловича со всей возможной, даже чрезвычайной тщательностью. Его работа, талант, если хотите, очень нужны нашей стране. Пожалуйста, исключите все возможности ошибки.

— Обязательно, товарищ Шелепин, — резко перешел на сухо и официальный тон Петровский. — Все будет на высшем уровне, как и всегда.

— Извините, просто какие-то предчувствия нехорошие у меня, — Александр Николаевич чуть искусственно смутился. — Спасибо вам, желаю в Новом Году удачи, и вам, и всем вашим пациентам.