Олег Зоин - Кремляндия

— Да, что-то такое вчера вечером, когда очнулся от операции… вроде слышал… Твой муж говорил кому-то…

— Да уже не муж, слава богу. Вернее, бывший. Развелись, наконец. Теперь вот осталось асьенду переоформить и джип. Ему достанется усадьба, а мне машина, кое-какие деньжата и пропуск на выход… Ну, да не будем о грустном… Мне вот более важно, чтобы тебя хорошенько покормить. Рот-то как? Ложку всунешь или вот так, через соломинку?..

— Попробую маленькими кусочками… Есть хочу…

— Ну и слава богу! Хочешь кушать, значит, самое страшное — позади… А что, давай попробуем!.. Я своим только что напекла ареп. Пока готовится обед, давай подкрепись арепами с соком. Что такое арепы? Арепа — это кукурузная лепешка… Очень вкусно, пока свежие, и не портят фигуру, поверь… Потерпи, пойду принесу…

Вероника ушла, такая простая и надёжная в джинсовых шортах и палевой шёлковой кофточке, прямо ангел из венесуэльской сельвы. Желтовато-белёсая расцветка кофточки напомнила Дмитрию непритязательный луг за дедушкиным домом в деревне, где он не раз проводил каникулы. Выйдешь за околицу, и ноги тонут в одуванчиках и клевере. Куртины тысячелистника и пижмы оживляют картину. А если не поленишься пробежать подальше, до речки, обязательно наткнёшься на полоску свежего покоса — дедова утренняя работа. Непременно притормозишь, очарованный запахом свежескошенной травы…

Попытка поесть оказалась сущим мучением. Израненые губы и отсутствие нескольких передних зубов не только усложняли простой, как крик младенца, процесс откусывания и жевания, но и причиняли адскую боль.

— Всё! Не могу больше… Дай запить!.. — Взмолился раненый, не доев вторую арепу.

Он устало завалился на спину и прикрыл глаза.

Вероника убрала полотенце и посуду на сервировочный столик и присела у изголовья ДАМа.

— Молодец! Начало положено. Мужику еда — главное лекарство. На обед у меня тушится жаркое с картошечкой и фасолью, пальчики оближешь!.. Ну, и понятно, борщ. Сегодня борщ по-киевски с пампушками… Постарайся подремать часок. Я буду выходить и снова приходить. Ладно?.. Ты только не отчаивайся, я тебя вытащу, я себя знаю… Главное, никакого пессимизма. Запомни, ты цел, а то, что помятый, для мужика дело естественнное…

— Вероника, вчера вроде говорили о телевизоре? Можно как-то организовать, а то я совсем одичаю здесь в лесу.

— Нет проблем. Я сейчас скажу Хуану, пусть всё подключит. Айнс момент!

Хозяйка мило улыбнулась ДАМу. Уходя, она открыла обе створки двери, ведущей в дом.

Вскоре появился Хуан, таща здоровенный “Панасоник” дюймов за 50. Следом в дверях показался хозяйский сын Роналдо с подставкой и кабелями в руках.

Не прошло и пяти минут, как телевизор ожил и на экране возник популярный здесь телеканал Radio Caracas Television (RCTV). Диктор, конечно, по-испански, вёл очередной выпуск новостей.

В Либерии упал едва взлетевший с аэродрома близ Монровии Боинг-747…

Последние заключённые Гуантанамо, наконец, покинули тюрьму и переданы властям Йемена…

Огромный айсберг, площадью со Швейцарию, дрейфует в сторону Кейптауна…

США помогли России дезактивировать ядовитое облако после терракта восточнее Москвы. Президент Медведев поблагодарил президента Обаму…

Лондон вновь повысил уровень террористической угрозы с «существенного» до «серьезного»…

Поиски русского самолёта, которым летел Путин, до сих пор не увенчались успехом. Колумбия не подтвердила посадку этого Блэкджека на своей территории…

Вероника вернулась и подала ДАМу телевизионный пульт.

— Ну как, ни фига не понимаешь? Испанский не китайский, за пару недель я тебя научу…

Гость пытался повыше устроить голову на подушке, и хозяйка помогла ему устроиться поудобнее.

— Вероника, что они говорили о Москве? Я не понял, кто там теперь за президента?..

— Я политикой особенно не интересуюсь. Смотри сам и соображай. Погуляй по программам, найдешь и несколько русскоязычных.

— А сколько у вас каналов?.. У вас, вижу, цифровое уже…

— Да этих каналов не пересчитать, через спутник же. То ли 500, то ли 600. Никак не разберусь, некогда. Это вот Роналдо, сыночка, так он у меня и в компьютерах, и в телевизорах академик, а я старая глупая баба, не петрю и всё, хоть плачь… Он меня полгода к монитору приучал, пока я освоилась в Одноклассниках, Фэйсбуке и Скайпе… Зато теперь у меня весь мир по вечерам и все друзья… Фантастика!..

Дмитрий застонал, пытаясь лечь удобнее. Не сказал, а почти прошептал:

— А наши каналы есть?..

— Наших два, киевский 24-й канал, но он на украинском, ты не поймёшь ничего… А ещё московский Россия… Хочешь, поищу?

— Ладно, попробуй Вести…

Вероника забрала у Дмитрия пульт и принялась искать каналы.

— Вот, кажется, российский Россия-24. Смотри, только спокойно, не трепли нервы, если что…

На экране мелькнули знакомые заставки, и молодая женщина продолжила какой-то новостной сюжет.

В соответствии с указанием президента Медведева эМЧеэС приступило к завершению дегазации района Кизнерской катастрофы.

В район бедствия направляются также подразделения химзащиты. Необходимое количество строевых воинских частей приступает к обеспечению порядка и безопасности граждан…

— Вероника, ты слышала? “В соответствии с указанием президента Медведева…” Какой президент, какой Медведев, если я здесь?..

— Слышала, не глухая. Значит, в Москве есть другой Медведев, только и всего. Или ты — не Медведев и твоё удостоверение — липа из подземного перехода…

— Какой ужас! Я ранен, обезображен и не могу показаться на людях до прибытия аварийно-спасательной группы. Путин неизвестно где и жив ли. В Москве, выходит, творится хаос, а в Кремле объявился Лже-Дмитрий… Вот это завал так завал!

— Дмитрий, не накачивай адреналин! Тебе сейчас надо лежать и лежать. Пожалуй, я выключу телик. Отдохни, подремай немного. Скоро подъедет доктор Родригес, осмотрит и, если понадобится, сделает чистку ран…

ДАМ молчал, отвернувшись от экрана и отрешённо глядя в потолок.

По мере того, как организм понемногу отходил и от перенесённого стресса и от многочисленных травм и разрегулирования функций, он постепенно всё больше времени отдавал анализу ситуации, в которую его ввергла спешка в принятии судьбоносного решения и напор соратника по управлению Россией, его извечная непоколебимость в богоданной правоте.

И всё чётче вырисовывалась ошибочность и даже трагикомизм атавистического детского испуга, приведшие к необъяснимому порыву — бежать из страны без всякой подготовки, бежать как можно скорее и как можно дальше. Бежать, закрывши глаза и уши. Бежать без оглядки.

Он в который уже раз прокручивал мысленно детали самого начала паники. Вспоминал, как 13-го, в пятницу, около 9-ти утра, сидя после завтрака в своём кабинете в Горках-9 за компом и просматривая мировые новости, вдруг наткнулся на эксклюзив: