Александр Афанасьев - Наступление ч. 3 (СИ)

— Мы скажем тебе слова дружбы, Брат. Слова искренней дружбы.

— Я слышал, что ваш… эмир разбился на самолете, и теперь в вашей стране правят другие люди?

— Да, это так — Михайлову было неприятно говорить об этом

— Праведно ли они правят?

— Я не могу говорить об этом брат, ибо не знаю.

— Не знаешь, но ты можешь судить, потому что ты живешь там, на севере, а я здесь, в пустыне, и я спрашиваю тебя, видящего своими глазами, чтобы узнать.

Михайлов подумал. Он был технократом, советским гражданином, закончившим институт, он всегда работал на государство и не представлял по-другому. Он видел, что в стране неладно, и думал что Горбачев — тот, кто сможет сделать лучше. Но уже тогда, в восемьдесят седьмом он понял, что лучше не становится. Он, как довольно высокопоставленный руководитель на одном из крупнейших заводов страны видел все больше и больше бардака, он больше не видел помощи от Москвы [15] Профильные министерства в те годы были ценны как координирующие органы целых отраслей промышленности, в каждом из них были большие картотеки и люди, помнящие наизусть где и что производится. Нам, живущим в эпоху рекламы и интернета этого не понять. А теперь представьте — вы директор завода, и вам нужно собрать изделие, в нем пятьсот деталей, триста из них вы производите сами, а двести вам надо найти и заказать. Если сейчас смежника легко найти по интернету — то тогда надо было искать через министерство, добиваться чтобы ставили в план. Горбачев, придя к власти, первым делом начал "административную реформу", многие картотеки пропали, а опытные люди были изгнаны. Это породило хаос, бардак и послужило питательной почвой для посредников, которые выполняли те же функции, что и министерства, но брали за это безумные деньги. Все это ложилось на цену продукции, если продукция продавалась по свободной цене то это вызывало инфляцию, а если по государственной — то она продавалась ниже себестоимости и завод приходил к банкротству, просто в госцене не были заложены накрутки посредников. Потом посредники, наработавшие таким образом деньги, начали скупать стоящие на коленях заводы. Это была гениальная операция по развалу и разворовыванию единого хозяйственного механизма, начатая сверху. И ведь не дожили то мы совсем немного. Если бы это происходило лет на десять позже — заводы бы нашли друг друга через Интернет и сорганизовались, так что никакие посредники и близко бы не паслись. , а видел только какие то судорожные, хаотичные действия. Сейчас вроде как многое изменилось — но в то же время, будучи в Москве перед вылетом в Ливию он был принят Юрием Дмитриевичем Маслюковым, долгое время курировавшим Ижевск и теперь занявшим очень высокое положение в Москве. Речь шла про Ижмаш. Он считался оборонным, потому что производил все виды стрелкового оружия, самолетные пушки и управляемые ракетные снаряды — но и гражданские виды продукции у него были. Когда начали "глаголом жечь" про конверсию — все это была ерунда и показуха, направленная на срыв рабочего процесса, еще Брежнев в семидесятые приказал, чтобы за исключением заводов, проходящих по особому списку, больше никаких чисто оборонных заводов не было, и чтобы все заводы Министерства оборонной промышленности производили как минимум на один рубль гражданской продукции против рубля военной, то есть пятьдесят процентов. На Ижмаше это соотношение было даже большим, производили до четырехсот тысяч мотоциклов в год, до четверти миллиона автомобилей, учитывая, что и того и другого не хватало — расходилось на ура, много шло на экспорт. Китай тогда разве что сковородки производил и неприхотливые, крепкие, простые в ремонте, дешевые советские машины и мотоциклы можно было встретить везде, кроме Северной Америки и Европы. Маслюков сказал, что только прорабатывающиеся планы на тринадцатую пятилетку — освоить выпуск мотоциклов "Ямаха", автомобилей "Рено", снегоходов Ски-Ду и легких катеров той же марки, чтобы мотоциклетное производство было равномерно загружено в течение всего года — все это хорошо, но с валютой придется поприжаться, валюта выделяться не будет. Зато Маслюков сказал о том, что заводам дадут некую самостоятельность — можно будет продавать продукцию за границу не по взаимозачетным схемам и в государственный карман — а за прямые валютные поступления, причем валютные поступления эти будут зачисляться на счета заводов и расходоваться на приобретение современного технологического оборудования. Как вариант — разрешат организовывать совместные предприятия с иностранцами, с целью организации современных производств в Советском союзе и насыщения потребительского рынка современными, пользующимися спросом товарами. Это было хорошо, потому что любой трудолюбивый человек просит всегда не денег, а самостоятельности [16] В принципе это китайский путь. Китай не вкладывался в современную экономику, ему нечего было вкладывать — он представлял баснословно дешевую рабочую силу и землю, где можно было гадить как угодно. Забоданные профсоюзами, высокими налогами, экологическими требованиями предприниматели Запада с радостью соглашались на это. Если бы мы пошли на то, что я сейчас описываю — то заняли бы другую нишу. Наши работники — хоть и не такие низкооплачиваемые как в Китае — зато высококвалифицированные, способные работать на сложном оборудовании. И Советский союз — это сам по себе рынок для товаров, с самого начала, в то время как Китай начал развивать внутренний спрос только сейчас. Кроме того — у нас дешевое сырье и электроэнергия. И мы бы заняли нишу производства технически сложных товаров, ресурсоемких и с высокой добавленной стоимостью — а Китай так бы и шил трусы. .

— Да, Брат. Они правят праведно.

Каддафи кивнул

— Последний раз, когда я видел вашего прежнего руководителя… того, у кого на голове пятно — я смотрел в его глаза, Михо, точно так же как сейчас смотрю в твои. В глазах того человека я увидел ложь, глупость и страх. И алчность. Это были глаза не воина, это были глаза купца. Причем плохого купца. Такие не должны управлять государством, тем более таким большим, как ваше. Идет война и купцам не место у трона, не говоря уж о месте на нем самом. Такой человек может легко предать всех, кто рядом с ним.

— Брат, я не могу выслушивать такие вещи про наших руководителей, даже из твоих уст.

— Вот поэтому ты и сидишь в этом шатре со мной, один из немногих — другого я не пустил бы даже на порог. А вот он бы выслушал. И поблагодарил. Если ты хочешь продать мне оружие — скажу сразу, мне нужно будет хорошее оружие. Не то, которое вы поставляете тем, у кого нет денег [17] в СССР специально производилось оружие с ухудшенными (!?) тактико-техническими характеристиками — на экспорт. Причин этого — продавать заведомо худшее, да еще и специально разрабатывать его — автор не может понять. , а то, которое вы делаете для себя.