Александр Афанасьев - Наступление ч. 3 (СИ)

Товарищи! Афганистан вопиет! Кровь афганского народа, пролитая им за годы справедливой войны с советскими ревизионистами, вопиет об общении. Как генерал китайской народной армии и как старший партийный товарищ я требую и приказываю не пожалеть своей жизни ради освобождения афганского народа из цепей советской реакции. Вас будет мало, а врагов — будет больше, намного больше, поэтому — важна стойкость каждого. Ни один из вас не имеет права отступить!

Черная Волга, сверкая фарами подрулила к КП, преграждающему путь в крепость Бала-Хиссар, место дислокации и оплот четыреста сорок четвертого полка Коммандос, одного из самых подготовленных подразделений афганской правительственной армии, по уровню подготовки примерно соответствующему частям ВДВ. Следом за Волгой следовал автомобиль КамАЗ с советскими номерами…

Часовой, натасканный советскими военными советниками исполнять устав караульной службы, вскинул автомат

— Дреш!

Хлопнула дверь Волги…

— Открывай, сын ишака! Не видишь, кто приехал!

По уставу часовой — лицо неприкосновенное, в таком случае как этот он запросто может и пальнуть — и будет прав, потому что часового на посту нельзя оскорблять даже министру обороны. Но устав это устав… а Афганистан это Афганистан.

— Кто это? — спросил часовой, прикрываясь ладонью от слепящего света

— Едет джагран [71] майор (пушту) Назимутдин, открывай дверь, вонючее ишачье отродье

Да… Афганистан есть Афганистан и после Саурской революции здесь мало что изменилось. Ты бай — я дурак, я бай — ты дурак…

Перекинув автомат за спину, часовой побежал открывать шлагбаум перед начальником особого отдела части, майором госбезопасности Назимутдином. Как и в любом подразделении афганской армии — в полку четыреста сорок четыре был особый отдел и был особист от ХАД, здесь это был майор Низамутдин. То, что он был майором в двадцать девять лет было легко объяснимо — был из того же клана, то и президент, родился в том же уезде Танай, происходил родом из того же клана ахмадзаев. Немудрено, что находился и в таких чинах и на такой должности — и раскатывал на черной Волге, положенной лишь командирам корпусов и дивизий.

Следом проехал КамАЗ.

Автомобили остановились напротив штабного здания, под которое были приспособлены старые крепостные укрепления. Откинулся задний борт КамАЗа — и из машины посыпались боевики Президентской гвардии.

— Блокировать выезд! Блокировать оружейную комнату! Блокировать мехпарк! Выставить посты!

Навстречу выбежал дежурный офицер по полку, жиг туран [72] старший капитан Тери.

— Рафик джагран, что происходит!?

— Построить личный состав! Немедленно! Где офицеры!?

— Рафик джагран, рафик дагероль Каламтай ушел домой на джуму [73] пятница, выходной день. .

— Бардак! Это часть постоянной готовности! Собирайте личный состав! Всех, кто не ушел домой на джуму! Расстреляю!

Когда с майором проводили инструктаж в ХАД — ему сказали — давить, не отпускать ни на минуту, обвинять в измене, во всем, в чем угодно. Он — начальник особого отдела части, его должны уважать и бояться.

— Что здесь происходит!?

Русские слова прозвучали в темноте как выстрел. Где-то рядом грохотали сапоги — остававшиеся в месте дислокации офицеры выводили солдат, тех, которые были в казарме на построение.

— Что здесь происходит?!

Русский был одет лишь в сапоги, брюки и майку — что успел надеть, видимо поднялся впопыхах. В руках у него был пистолет Стечкина.

Проклятье… У русских советников выходной воскресенье, как они забыли…

— У нас чрезвычайное происшествие. Я получил приказ поднять полк и выдвинуться в Кабул. Немедленно, это приказ рафика Таная.

— Где этот приказ? Предъявите его, рафик майор!

Майор потянул из кармана трофейный, щегольской офицерский Кольт, который ему привезли как трофей с операции в Хосте. На близком расстоянии пуля такого Кольта отрывала конечность.

— Вот он!

Майор Назимутдин и сам не понял, что произошло — в следующее мгновение чисто выметенный асфальт вдруг поднялся на дыбы и ударил его в лицо, рука оказалась завернутой назад, а военный советник четыреста сорок четвертого полка по огневой подготовке, майор ВДВ Евгений Красин упирался ему коленом в спину, выворачивая руку. Второй рукой он держал Кольт, упирающийся ему в затылок.

— Это и есть приказ, майор? Кто послал, быстро! А то мозги на асфальт вышибу!

Коротко простучала автоматная очередь — один из боевиков Президентской Гвардии поспешил прийти на помощь командиру. Майор Красин без звука навалился на Назимутдина, ослабевшая рука выпустила Кольт.

Джагран неуклюже барахтался на плацу как раздавленный червяк, пытаясь встать — пока сильная рука не схватила его. Второй офицер ХАД держал под прицелом остолбеневшего дежурного, белого как мел. Он понимал — что такое убийство советского венного советника и что за это будет.

— Рафик… джагран. Это же шурави. Вы… убили шурави!

— Решением ЦП НДПА шурави на афганской земле с этого времени объявлены вне закона, офицер! Идите на плац.

— Нас расстреляют…

Почему-то дежурный сказал именно "нас", хотя он то в убийстве никак не участвовал.

— Это я вас расстреляю за невыполнение решений партии! Идите!

Из темноты подбежал еще один офицер ХАД, автомат у него был в руках, а не на плече.

— Рафик джагран, караульные посты выставлены! Солдаты выстроены и очень волнуются! Они слышали выстрелы!

Тот, кто знал про подготовку коммандос — не слишком бы успокаивался, зная о постах. Здесь было много халькистов, они могли вытворить все что угодно. Действовать надо быстро, одному Аллаху известно, сколько солдат скрылись от построения и разбежались по территории части. Если тянуть — они могут голыми руками снять посты и прорваться в оружейную комнату.

И тогда…

Заговорщики скорым шагом направились направились к плацу. Тело военного советника, шурави мушавера — пинками столкнули в тень.

— Товарищи партийцы! Офицеры и коммунисты! К вам обращаюсь я, майор Назимутдин, вы все знаете меня, я был с вами и на боевых операциях, и на партийной учебе! Сегодня мне поручено довести до вас решение закрытого пленума ЦК НДПА, о дальнейшей судьбе Афганистана и прочей революции! Вот уже восемь с лишним лет на афганской земле льется кровь! Вот уже восемь с лишним лет мы убиваем друг друга как звери! Когда это все началось? Это началось все тогда, когда шурави вошли в Афганистан! Они пришли в Афганистан и убили товарища Амина, а потом оболгали его — хотя никто их не просил делать это! Никто не уполномочивал их на то, чтобы убивать лидера Афганистана. Потом они посадили на трон свою марионетку Кармаля, а он извратил политику партии начал гражданскую войну, он начал проливать кровь афганцев в угоду шурави. Пока не было Кармаля и шурави, пока были товарищ Амин и Тараки — никакой войны не было! Как только появился Кармаль — началась война!