Андрей Ерпылев - Слуга царю...

После потери убитыми, ранеными и взятыми в плен в августе прошлого года под Крестовицами более одной шестой наличных сил курень Голопупенко, да и соседние «казакформирования», представляющие северо-восточную часть Украинской Конфедерации, никогда не отважились бы строить столь далеко идущие планы, по крайней мере в этом сезоне, если бы не свалившийся неведомо откуда на голову в буквальном смысле этого слова чудной крымчак.

Кстати, кроме эффектного явления штаб-ротмистра со товарищи народу, памятный обстрел дирижабля больше никаких материальных выгод казакам не принес — оправившиеся от первого шока «небачки», сбросив балласт, на остатках ресурса надрывавшихся из последних сил двигателей, заставили «Ягеллончика» набрать маломальскую высоту и «нызенько-нызенько» скрылись из виду несолоно хлебавших «зенитчиков» еще до появления основных сил. Наткнувшиеся на Владимира казаки рыскали по степи в поисках сброшенного балласта, надеясь, увы безрезультатно, кроме мешков с песком, запасных частей двигателя дирижабля и сплющенных пустых канистр из-под горючего отыскать что-нибудь полезное для себя: чей-нибудь багаж, к примеру, в суматохе последовавший за балластом. Позже окольными путями выяснилось, что злополучный «цеппелин» на последнем издыхании сумел пересечь расплывчатую границу Крымского ханства и не слишком мягко приземлиться за Перекопом, очередной раз подтвердив несомненное преимущество подобных летательных аппаратов над аэропланами, которым подобный финт оказался бы не по зубам.

Едва оправившись от последствий экстренного десантирования с терпящего бедствие дирижабля, Бекбулатов развернул бурную деятельность, причем его «реформы» коснулись буквально всех устоев патриархальной жизни казачьего городка: от боевой подготовки и усовершенствования материальной части до, хм-м, материй, весьма далеких от совместного ведения Марса и Гефеста.

Чего стоила, например, его модернизация трофейной винтовки Лефоше с магазином на семь патронов, перезаряжавшейся вручную посредством архаичного затвора с поворотным запиранием, от которого в мире Бекбулатова отказались больше ста лет назад! Немного работы карандашом и напильником, несколько дельных советов куренному оружейнику Миньке Королеву, оказавшемуся прирожденным инженером-самородком, и «полуавтоматический карабин Бекбулатова-Королева» позволил вести огонь, не сбивая прицела, в несколько раз быстрее, чем исходный «лефоше». А переделав— магазин под пятнадцать патронов, сделав его съемным и к тому же несколько усовершенствовав прицел и добавив еще ряд мелочей, штаб-ротмистр продемонстрировал ошеломленным запорожцам уже совершенно новое оружие, позволяющее получить подавляющее огневое превосходство над противником, лучшие образцы винтовок которого напомнили «реформатору» музейные экспонаты русско-турецкой войны 1877-1878 годов, виденные в кадетские времена. Полностью же автоматический карабин окрыленный успехом местный Кулибин создал самостоятельно, после того как утомленный непривычной технической тягомотиной Владимир вкратце описал ему, схватывающему все на лету, устройство хорошо знакомой по армейской службе «машинки».

Не меньший фурор, правда среди женской части населения Хацапетовки, вызвало доселе не слишком-то развитое в данной местности амурное искусство искушенного ходока…

Нет, утверждать напрямую, что «секса в области запорожского казачества нет», не взялся бы никто, но… Хотя и погоняли казаки хацапетовского казанову, проворного, несмотря на перемещение его «о трех ногах» (из-за закованной в лубки ноги штаб-ротмистру приходилось пользоваться костылями даже во время своих ночных похождений), изрядно, ветреные подруги, после того как запал ревности в их миленках иссякал, дарили их загрубевшим в боях и походах душам и особенно телам мгновенья ТАКОГО неземного блаженства…

Остальные нововведения «пришельца с небес» лежали между… Да не там, где вы подумали! И вообще, молчать, господа гусары!

— Может, все же останешься, хлопче? — поморщился в очередной раз Петр Охримович, которому эскулап Корневич перевязывал вскользь царапнутую польской пулей голову. — Нам ведь теперь прямая дорога на Смоленск. Ляхи-то бегут не чуя ног…

Да, поляки, не ожидавшие такого напора, а главное, такой технической оснащенности и строевой выучки от презираемых ими казаков, обычно валивших напролом неорганизованной лавой, полагаясь исключительно на холодное оружие, бежали из Крестовин, не оказав практически никакого сопротивления. Казаки, пока наступательный запал не иссяк, взяли с ходу еще несколько разного рода населенных пунктов и остановились только верстах в пятидесяти за старой демаркационной линией. К сожалению, последовавшая за славной победой вакханалия ни в какие ворота не лезла…

— Увы, не могу, Петр Охримович. — Бекбулатов сокрушенно развел руками. — Я, господин атаман, должен продолжать свое путешествие. И так уже засиделся у вас…

Князь, хотя от пуль не бегал, слава богу, остался цел и невредим, если не считать натруженных с непривычки мышц правой руки, уставшей рубить и колоть. Цел он был физически, а, увы, не морально. При одном воспоминании о чужой крови после «крестовицкой сечи», сплошь покрывавшей клинок, лицо, одежду и шкуру коня, Бекбулатова — воина, как ни крути, иной эпохи и «дистанционной» войны — передергивало. После того как поток адреналина схлынул, Владимир тупо напился, даже не помня с кем и где, и, проспавшись, снова пил два дня кряду, стараясь стереть из памяти намертво засевшие там картины кровавой мясорубки, в которую обратился столь красиво начинавшийся поход. Жаль, что никак не удавалось забыть и о повальном грабеже и насилии, которым подверглось польское население…

— Ну, если засиделся… — Голопупенко снова поморщился от боли, причиняемой ему ловкими пальцами лекаря. — Потише не можешь……? Коня пользуешь, что ли……?

— Кони они молчат больше… — резонно и невозмутимо заметил Корневич, не прекращая своего занятия, — а не матерятся бесперечь, как некоторые.

— Вот так всегда!.. — горько пожаловался атаман своему старшине. — Значит, уезжаешь все-таки?

— Уезжаю, — твердо сказал Владимир.

— Ну и добре, хлопче… Помог ты нам изрядно, так что если надумаешь вернуться или не заладится там у тебя чего… Милости просим.

— Хорошо. — Бекбулатов уже взялся за ручку двери. — До свидания?

— Прощай, хлопче… — страдальчески скривившись, покачал головой Петр Охримович, протягивая ему свою лопатообразную ладонь для прощания. — Бог знает, свидимся ли еще. Езжай с богом…

Владимир вышел во двор и принял уздечку у казака, державшего старшинского коня в поводу.