Андрей Успенский - Белые звёзды

- Какие идеи, заместитель? - мрачно спросил Пятака Дмитрий,-

- Ох, не нравится мне это все! Ты понимаешь, они же не от того смылись, что нарядов испугались! Тут что-то другое, посерьезнее. Оружие прихватили, боеприпасы, на самоволку не тянет...-

- Думаешь к красным подались?! -

- Черт его знает, все может быть.-

- А ну пошли с Борщевым побеседуем, его ведь люди. Да, он наконец объявился, или тоже в бегах ?!-

- Да вроде тут был, олигарх доморощенный!-

Борщев со своим складом занимал актовый зал бывшей мужской гимназии, в здании которой и разместился отряд. Войдя в коридор ведущий к актовому залу, офицеры остолбенело замерли на пороге. Весь десятиметровый коридор был просто забит народом. Тут были какие-то бородатые дядьки в картузах и полосатых брюках заправленные в мягкие сапоги, представительные мужчины в костюмах и при бабочках, невероятной ширины тетки восседавшие на стоящих у стены стульях. Народ сдержанно гудел, пускал к потолку облака папиросного дыма и лузгал семечками, сплевывая шелуху на пол.

- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил Дмитрий удивленно хлопая глазами,-

- Ну! Борщев!!! Ща я его построю, как положено ! - заиграв желваками на скулах, Пятнаковский рванулся через толпу, как ледокол, разрезая людское море пополам. Бывший актовый зал был до предела заставлен всевозможными ящиками, мешками и коробками, сохраняя посредине лишь узкий проход к ступеням ведущим на сцену. На сцене, за небольшим, смахивающем на дамский туалетный, столиком восседал старший прапорщик Борщев. Перед ним, примостившись на самый краешек стула, сидел пузатый мужик в перепоясанной тонким ремешком поддевке и смазанных салом сапогах. Он нервно теребил в руках картуз, заискивающе заглядывая в глаза Борщева,-

- Василий Иванович, Вы уж не откажите в любезности, родной Вы наш! Подмахните подрядик то, а мы то уж расстараемся! За нами уж не пропадет!-

- Двадцать процентов...- скучным голосом сообщил Борщев,-

- Не губите, Василий Иванович! Это же в убыток получается! Родной Вы наш! Скинте пяток, Христом Богом молю! Ведь разор сплошной, деток кормить нечем! - канючил мужик.

- Слышь, Толстопятов, ты иди давай и время мое больше не трать! Вон сколько народу дожидаются, не можешь прибыльно работать, иди поучись! А мне некогда! - и Борщев уткнулся носом в ворох бумаг на столе.

- Эх, Василь Иваныч! Тока за ради дружбы нашей дальнейшей, в разор иду! - обреченно вздохнул проситель и вытащив из кармана пачку банкнот, аккуратно положил ее перед старшиной.

- Борщев!!! Встать!!! - рявкнул Пятак выскакивая на сцену. Прапорщик дернулся, как от удара хлыстом и еще плотнее вжался в стул.

- Отставить, капитан Пятнаковский! - Дмитрий поднялся за ним и подошел к столу.

- Что здесь происходит, старший прапорщик?! И встаньте, когда с Вами разговаривает старший по званию. -

- А-а-а...так...я...- Борщев вскочил рассыпая бумаги и попытался принять стойку смирно.

- Так это, работаю я ! - Борщев начал приходить в себя и его рожа стала менять цвет с серого, на естественный — буряковый. - Толстопятов! Ты иди, подряд я те позже пришлю...- обернулся он к посетителю.

- Работаешь, значит! А это что?! - Дмитрий ткнул пальцем в пухлую пачку денег на борщевском столе, - Откаты гребешь! И вообще, вот это все откуда?- спросил он оглядывая забитый актовый зал.

- А что это Вы на меня орете? Откаты? Да хоть бы и так!Я, господа хорошие, деловой человек, я хозяйство поднимаю! -

- Да ты никак с дуба упал, крепкий хозяйственник! Ты что, забыл, что в армии служишь!!! - вскипел Пятак

- Да нет, я ни чего не забыл! А вот ты, т-о-в-а-р-и-щ капитан, похоже забыл...Я присягу этой армии не давал! И никому, ничего не должен! - Борщев плюхнулся на свой стул и исподлобья уставился на офицеров.

- А ежели кто про армию вспомнил, то вот, прошу ознакомиться. - он покопался в бумажном ворохе и выудил какой-то листок. На серой, газетного качества бумаге был напечатан приказ о переводе прапорщика Борщева В.И. в интендантское управление, с назначением оного на должность заместителя начальника. Офицеры с удивлением рассматривали документ, подписанный неким полковником Шперлингом и завизированный командующим армии.

- Ну ты и жучара, прапорщик....И когда только успел!? - протянул удивленно Дмитрий.

- Когда-когда, пока вы там в стратегии играли, кому-то и о хлебе насущном позаботится надо было! Так что, если чего понадобиться, обращайтесь, помогу по старой памяти!

Пивная располагалось в цокольном этаже доходного дома на углу Рыбной и Московской улиц. Пыльные полукруглые окна с трудом пропускали яркое июньское солнце, внутри горело несколько двадцатисвечевых лапочек,окрашивая зал желтым болезненным цветом. Четверо парней, за дальним столом, настороженно поглядывали на входную дверь, периодически отхлебывая темное пиво из серых щербатых кружек.

- Слышь, Кузнец, а если он не придет, чего делать будем ? - спросил Дьяченко нервно катая катышки хлебного мякиша по столу.

- Не ссы Дьяк, он конкретный пацан и бабло ему нужно не меньше нашего!- уверенно заявил Кузнецов прикуривая новую папиросу от окурка старой. Входная дверь хрипло звякнула колокольчиком и в пивную вошел молодой человек, от силы лет тридцати. Одетый в светлый клетчатый костюм и прилепившуюся на затылке шляпу-канотье, он мазнул взглядом по залу и вразвалочку направился к дальнему столу.

- Здорово, фартовые! - улыбнулся он, сверкнув золотым зубом и присел на скамью.

- Привет, Грек! - протянул ему руку Кузнецов.-Ну что, говорил ?-

- А то! Обкашлял с кем надо, так шо завтра на гоп-стоп идем, там на вас и посмотрим, шо вы за птицы... - Грек вытащил из кармана большой золотой портсигар и закурив махнул половому рукой.

- Петро, Шустовского мне — бросил он подскочившему официанту,- Это все твои люди?-

- Да, Дьяк, Белый и Тонкий, - представил Кузнецов сидящих парней.

- Хм...Тонкий, говоришь...Ладно, завтра у входа на Благовещенский базар, в девять.

Они подошли ко входу в базар минут за десять до назначенного времени. Торговля была в самом разгаре, сотни людей продавали и покупали, толкались и галдели, кто-то тащил корзины с рыбой, кого-то дружно лупили у входа в трактир, базар жил своей привычной кипучей жизнью. Потолкавшись между рядами и купив по стакану семечек на брата, парни уселись на поваленный телеграфный столб слева от ворот. Ровно в девять со стороны Лопаньского моста подъехали две пролетки. Грек, сменивший свой пижонский костюм на простенький пиджак и сапоги, махнул с козел рукой, приглашая садиться. Покружив по неприметным улочкам пролетки остановились на углу Бурсацкого спуска, в пыльном узком переулке зажатом между стенами каких-то лабазов. Из первой пролетки выпрыгнули трое мужиков угрюмого вида и коротко зыркнув по сторонам, быстро разошлись по углам улицы. Грек повернулся к сидящим в пролетке,-