Евгений Белогорский - Во славу Отечества

Точно в назначенный час двери кабинета кайзера распахнулись, и к нему на доклад вошли три человека, один из которых держал в руках толстую кожаную папку. Ровным и неторопливым голосом начал фон Берг свой доклад кайзеру, совершенно не бросая взгляд в раскрытую папку, прекрасно зная всё содержание доклада назубок. Оберст-лейтенант, просто и сухо излагая основные пункты проекта «Возмездия», сумел быстро заинтересовать кайзера, который с каждой минутой всё с большим вниманием слушал говорившего. От услышанного глаза Вильгельма стали быстро наливаться видимым блеском торжества и величия. От волнения его знаменитые усы- штыки, за время войны нещадно обыгрываемые вражескими карикатуристами, стали ещё больше, топорщиться строго вертикально, а повреждённая рука делала конвульсивные подёргивающие движения.

Когда фон Берг упомянул о флоте, блаженная улыбка появилась на лице коронованного слушателя, и он, впервые за всё время, позволил себе перебить докладчика:

- Это необходимо сделать в самую первую очередь, Людендорф! В самую первую очередь! Обязательно отметьте это у себя,- с напором проговорил кайзер, а затем, несколько успокоившись и одернув на себе китель, произнес более спокойным тоном,- продолжайте дальше, герр оберст, это очень интересно.

Берг посчитал, что ослышался в отношении своего звания и, не придав этому особого значения, увлеченно и напористо продолжил свой доклад. Вновь полилась его плавная неторопливая речь, состоящая, в основном, только из сухих фактов и цифр, которые тем не менее оказывали на кайзера завораживающее действие. Вскоре Вильгельм вновь прервал его в момент, когда Берг подробно описывал мощь и силу созданных дирижаблей:

- А Москву и Петербург мы сможем достать этими штуками, или хотя бы Могилев со ставкой Корнилова?- с большим интересом спросил кайзер, азартно бегая взглядом по карте Европы, висевшей на одной из стен императорского кабинета.

- Сейчас, увы нет, ваше Величество. Созданные нами машины пока ещё не в силах совершить столь дальние броски от наших фронтовых рубежей вглубь русской территории. Но на следующий 1919 год я Вам твёрдо обещаю, что наши бомбы обязательно упадут не только на Могилев и Москву, но даже на Нью-Йорк и, может быть, Вашингтон.-

Вильгельм удовлетворенно кивнул головой и вновь полностью обратился в слух, при этом рисуя в своем мозгу красочные картины горящих вражеских столиц. Нездоровый румянец азарта разлился по щекам властителя рейха, и Людендорф понял, что дело в шляпе. Едва только Берг закончил свой доклад, как кайзер принялся радостно похлопывать его по плечу, что было высшим знаком монаршего одобрения.

- Вы просто молодец, полковник, да-да, именно полковник, герр Берг, Вы не ослышались в моей скоромной оценке Вашего огромного подвига. То, что Вы свершили, поднимет наш рейх на небывалую высоту и, несомненно, приблизит нашу долгожданную победу над врагами.

Я полностью поддерживаю Ваш план и требую, да требую, его скорейшей реализации. Если всё пройдет блестяще, даже хотя бы на первом этапе, клянусь всеми святыми, Железный крест первой степени Вам обеспечен.

- Тогда Вам следует отдать приказ к началу операции «Валькирия» и подписать эту директиву, Ваше Величество,- незамедлительно произнес Людендорф и, с проворством заправского шулера, положил перед кайзером листок с проектом директивы приказа.

По лицу Вильгельма пробежала тень брезгливости, когда он прочитал его и осознал всю свою ответственность за осуществление этого ужасающего проекта.

- Напрасно вы, Людендорф думаете, что я буду колебаться перед этим жалким клочком бумаги!- презрительно бросил Вильгельм в лицо лучшему тевтонскому уму,- Вы, проливший море крови, не хотите пачкаться в этом. Хорошо, я сделаю это за Вас, ибо я не боюсь простой людской молвы и хулы. Может быть позже, мне и будет стыдно, но сейчас я, не колеблясь, подпишу этот приказ. Я подпишу его ради судьбы рейха и всей Германии, ради нашей общей победы. Цель всегда оправдывает средства, господа военные.

Закончив свою пафосную тираду Вильгельм, не колеблясь ни секунды, взял в руки стальное перо и одним росчерком подписал поданный ему Людендорфом документ. Затем, величественно положив ручку на инкрустированный яшмой и малахитом письменный прибор, кайзер презрительным жестом оттолкнул от себя подписанный меморандум в сторону Людендорфа и Гинденбурга.

- Можете быть свободными, господа фельдмаршалы, отныне у вас появилось очень много новой работы. Не смею задерживать.

Лучший военный ум рейха и его первая надежда и опора, скривившись, проглотили горькую пилюлю кайзера, а тот, демонстративно не глядя в сторону оплёванных фельдмаршалов, приблизился к стоявшему в сторонке Бергу. Вильгельм крепко пожал ему руку и ещё раз, хлопнув по плечу, произнес:

- Действуйте, герр оберст, я очень надеюсь на Вас и Ваши дирижабли и жду скорейшего результата.

Окрыленный этими словами фон Берг лихо щелкнул каблуками и, повернувшись через левое плечо, четко печатая парадный шаг, покинул кабинет кайзера. С этой минуты ему предстояло много сделать во славу любимой Германии, рейха и своего кайзера. Он очень хотел новых чинов, славы и наград.

Окна штабного вагона литерного поезда Верховного правителя Корнилова были широко открыты. Крыша вагона была сильно накалена от июньского зноя, и поэтому кабинет командующего непрерывно проветривали. Легкий ветерок приносил живительную прохладу обитателям вагона, позволяя им находиться на рабочих местах в кителях, с расстёгнутыми верхними пуговицами. Стоявший у окна Духонин просто блаженствовал от ветерка, подставляя его прохладному дуновению свою раскрытую шею и грудь.

Сегодня в ставку были вызваны генералы Деникин и Дроздовский для обсуждения планов летнего наступления. Все основные моменты уже были тщательно свёрстаны и утверждены Корниловым и Духониным, вместе с генералом Щукиным, и, теперь, предстояло озвучить их перед теми, кому предстояло воплотить бумажный план в жизнь.

Это был очень благоприятный момент для России: напуганные непрерывным наступлением немцев на Париж союзники с новой силой ринулись в Могилев, настойчиво требуя от Корнилова незамедлительно спасти Францию новым русским «пушечным мясом». Посол Франции, вместе с двумя военными атташе союзников каждый день буквально атаковали кабинет Верховного правителя, извещая его об отчаянном положении Парижа и немецком наступлении на фронтах. При этом француз постоянно интересовался, какие меры собирается предпринять русский диктатор для улучшения положения его страны.

И здесь господа союзники, впервые за всё время войны, получили хороший и крепкий отлуп. Корнилов твёрдо и убедительно доказал, что Россия уже выполнила все взятые на себя союзнические обязательства: вывела из вражеского лагеря Турцию и провела наступление в Румынии, на большее у неё просто не было сил.