Вячеслав Коротин - Броненосцы победы. Топи их всех!

Подтверждения этих слов долго ждать не пришлось, "Суворов", а за ним и "Александр", у которого к тому времени тоже сбило трубу стали отворачивать в сторону от японского кильватера.

– Пора снимать адмирала, вам не кажется? – спросил Коломейцев лейтенанта Вурма, бывшего с ним на мостике.

– Но нам такой задачи не ставили, Николай Николаевич, приказа нет, – удивился лейтенант.

– Понятное дело, что нет, я и не о нашем миноносце говорю, но кому то ведь такую задачу ставили наверняка. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предвидеть такую ситуацию. У Баранова наверняка есть какие то инструкции.

У кавторанга Баранова, командира миноносца "Бедовый" и первого отряда миноносцев такие инструкции были. Снимать командующего, в случае чего, должен был именно он. Но в любой момент мог быть отдан приказ на минную атаку противника, нужно было бы руководить отрядом. Поэтому, после некоторых раздумий было решено отправить к броненосцам за Рожественским или за каким то его приказом концевой миноносец отряда, которым как раз и был "Буйный". Приказ был немедленно передан.

– Ваше высокоблагородие! – обратился к Коломейцеву сигнальщик, – с "Бедового" передают: "Подойти к адмиралу, при необходимости принять его и штаб на борт".

– Ну, слава Богу, хоть на что то решились! Странно, что Баранов сам не пошёл. Ну чёрт с ними совсем! Лево руль! Увеличить скорость до семнадцати узлов! Курс к "Суворову", – начал сыпать распоряжениями Коломейцев.

"Буйный" вышел влево из своей колонны миноносцев и, прибавив ход стал её обгонять.

Когда поровнялись с "Бедовым", Коломейцев приказал продублировать сигнал "Иду к флагману, для того, чтобы снять адмирала".

– Поднять сигнал "Исполнять", – подтвердил решение Баранов.

"Буйный" стал быстро удаляться в сторону "Князя Суворова" и кипящего от падения снарядов участка моря.

– Не было печали – черти накачали! – выругался Коломейцев подходя к флагману. Маневр отряда Ухтомского выманил на голову колонны японские крейсера, которые не преминули "засвидетельствовать своё почтение" уже избитому русскому броненосцу. Когда "Буйный" был уже совсем рядом на "Суворове" с грохотом и жутким скрипом рухнула и вторая труба. Море вокруг регулярно вздыбливалось всплесками от снарядов, одного из которых за глаза хватило бы маленькому истребителю, чтобы надолго выйти из строя, а то и вообще отправиться в гости к Нептуну навеки.

Орать в мегафон среди грохота взрывов было бесполезно и на фок-мачте "Буйного" расцвёл флажный сигнал: "Готов принять на борт адмирала".

Прошло несколько напряжённых минут во время каждой из которых могло произойти непоправимое для маленького корабля…

– Смотрите, вашсыкородь! – крикнул сигнальщик и тут же начал "переводить на человеческий язык" "рукомашество" своего коллеги с "Суворова": "Немедленно передать на "Орёл" и "Полтаву"…

Взрыв на корме броненосца снёс сигналющую флажками фигурку как бита сносит городошную палку. С миноносца продолжали напряжённо вглядываться в горящий флагман. Через минуту ещё один сигнальщик продолжил передачу приказа: "… двумя колоннами повернуть влево и отсечь силы противника друг от друга."

– Вот чёрт! Ну и что делать будем? – вопросительно посмотрел Коломейцев на своего минного офицера, – Радио?

– Радио само собой, но надо и продублировать флагами. А кто на броненосцах на нас смотреть будет? – лейтенант Вурм задумался… – А может на "Изумруд" отсемафорим? Он и повидней нас, и мачты у него… Да и сбегает пусть к главным силам. А?

– Вероятно самое разумное решение, благо он рядом. Передавайте.

Получив сообщение с "Буйного" барон Ферзен, командир крейсера "Изумруд", немедленно продублировал приказ командующего и с удовлетворением понял, что тот был принят на броненосцах. Сначала "Полтава" стала выполнять "правое плечо вперёд" ложась всем отрядом на курс параллельный крейсерам Камимуры, а через несколько минут и "Орёл", ведущий теперь всю эскадру за собой стал сворачивать влево.

Идущий последним в японском кильватере крейсер "Адзума" оказался в весьма незавидной ситуации. Русские броненосцы в количестве (пока!) четырёх стали всем бортом, продольным огнём, бить по нему с кормовых румбов. Что, конечно, не прошло для, как его называли, "самого неброненосного из броненосных крейсеров" японского флота даром. Кормовая башня и так молчала из за десятидюймового снаряда, который хоть и не взорвался, но как кувалда пробив барбет башни разрушил систему подачи снарядов из погребов. Так теперь ещё и прямым попаданием в ствол орудия его оторвало на две трети длины. Ну и многострадальный кормовой мостик крейсера (вернее его остатки) снова как завороженный притягивал попадания. Весь ют крейсера полыхал чадным пламенем и просто не могли стрелять пушки, находившиеся к корме ближе, чем остатки сбитой трубы.

Адмирал Того мрачно взирал на происходящее уже с покорёженного мостика "Микасы". В самом начале боя его начальник штаба уговорил командующего перейти в боевую рубку, чтобы в такой ответственный момент не рисковать управлением флота. Он оказался прав: на первых же минутах боя взрыв на броне носовой двенадцатидюймовой башни вывел из строя всех находящихся на мостике. Потом флагманский броненосец получил ещё столько попаданий, такие повреждения, что вынужден был в конце концов выйти из боевой линии. Впервые за всю войну. Но не это было главное. Потерян "Фудзи", "Микаса" малобоеспособен в ближайшее время. "Ниссин" и "Якумо" хоть и временно, но покинули строй. Да! "Суворов" и "Александр" тоже отвернули, пусть даже горит "Ретвизан", горит "Ослябя", потоплен русский четырёхтрубный броненосный крейсер. Но этого недостаточно! Японского командующего никак не устраивала победа "по очкам", не устраивал размен кораблей линии. У русских на Балтике есть ещё броненосцы, да и не в этом даже дело – после войны нужно будет возрождать флот Империи, а если дело пойдёт так и дальше, то возрождать его будет просто НЕКОМУ. Не столько жаль сейчас было корабли, сколько обученных моряков, которые гибли с ними. Хотя и корабли тоже… Передали о том, что "Сума" и "Акицусима" на краю гибели – если и не утонут, то в сражении на них расчитывать уж точно не приходится. Камимура, демоны его побери, ввязался во второстепенные перестрелки, хотя как воздух его отряд был необходим в главной линии, где, как узнал Того из докладов, практически неповреждёнными остались только "Сикисима", "Асахи" и "Кассуга". А у русских более пяти "нецарапнутых" снарядами броненосцев.

После недолгого и безрезультатного обстрела со стороны японцев, "Пересвет" снова спокойно шёл в строю и стрелял по врагу, не подвергаясь особой опасности. В него не стреляли. Сильно поредевший кильватер противника бил по другим кораблям. А броненосец продолжал посылать снаряд за снарядом то по "Адзуме", то по "Кассуге", в общем по наиболее удобной цели. Старший артиллерист Черкасов просто наслаждался такой возможностью – бить по врагу совершенно безнаказанно. Пока во всяком случае.