Константин Мзареулов - Танки решают все!

Закусывать коньяк салом, килькой в томате и соленым огурцом — это совсем неправильно, к коньяку положены сыр или шоколад. Однако выпили, закусили, и очень хорошо пошло.

В порт Ейск они приехали большими друзьями. Генералы отбыли на быстроходном «морском охотнике», а танковое «хозяйство» долго грузилось на большую баржу явно дореволюционной постройки. Кроме команды Часова на древнее корыто поместились батальон морской пехоты, несколько бензовозов и дивизион шестидюймовых пушек-гаубиц. Три буксира тянули баржу с черепашьей скоростью — узлов 7–8. Прикинув, что путешествие займет не меньше пяти часов, Алексей приказал моному составу забиться в трюмы и кемарить. Потому как никто не мог сказать, каким окажется новый день.

На палубе остались немногие. Самого Часова на сон не тянуло — еще не прошло возбуждение после дневных переживаний. Некоторое время он сидел на башне KB и жевал кусок хлеба, прикарманенный в штабной столовой. Потом вдруг появился давний знакомый — имя этого старика Леха забыл, но точно помнил, что старшина мотострелковой роты когда-то был белым офицером. Сейчас же ветеран носил петлицы младшего лейтенанта и командовал взводом.

Звали его, оказывается, Георгий Александрович, а фамилия была Негуляев. К командирскому званию старика представили в октябре, когда их полк вел уличные бои в Ростове в составе 62-й армии. Командиров перебили немецкие снайперы, старшина принял командование остатками батальона, а полк повел в последнюю атаку старший лейтенант Озеров. После трехчасового штыкового и гранатного боя полторы сотни красноармейцев захватили полуразрушенный каменный дом и почти неделю удерживали руины, отбивая по десять атак на дню. Там, в развалинах, и родился лозунг: «За Доном для нас земли нет».

— А как же ваше темное прошлое? — осведоми Часов.

— Так и сказали: мол, командовал у Врангеля батальоном, теперь в Красной Армии послужи Отечеству, — Негуляев кашлянул. — Вы, подполковник, полегче с нашим ротным — у него в Ростове всю семью одной бомбой убило, и брат на фронте погиб. Совсем один парнишка остался.

Алексей наклонил голову. Война складывалась множества личных трагедий. Он слышал подобные истории каждый день, но всякий раз переживал за малознакомых людей. Привыкнуть к такому было невозможно. Часов неловко пробормотал:

— Тяжелая штука жизнь. Всякие фокусы выкидывает…

— Да уж, насчет фокусов вы правы, — согласился пехотинец. — Я вот, например, второй раз через Азов хожу в десант.

— Высадка Слащова у Каховки? — догадался подполковник.

— Она самая… Между прочим, на этих же самых болиндерах переправлялись. Только были тогда эти галоши самоходными. Видать, за двадцать лет моторы испортились…

Интересный разговор прервал подошедший к танку старший лейтенант морской пехоты. Парень узнал Часова и, забравшись на башню, радостно сказал:

— Здорово, танкист. Это не ты нам под Феодосией дорогу проутюжил?

— И тебе не кашлять… Выходит, опять вместе будем. Не дали вам передохнуть после крымского десанта.

Закурив, морпех поведал, что в Мариуполе высадились морские бригады, переброшенные с Тихоокеанского и Северного флотов. Братишки понесли немалые потери при захвате плацдарма, поэтому из остатков керченской и феодосийской бригад сколотили маршевые батальоны для пополнения.

— Хорошо дерутся черти в бушлатах, — высказался Негуляев. — И в Гражданскую смело в штыки ходили, и в эту войну видел их — в Одессе, в Ростове… Отборные бойцы. Надежные.

— Эх, отец, и у нас в семье уроды попадаются! — старлей сплюнул. — Нашелся в нашем батальоне гнилой хлопец, Санька Яковлев. Вроде бы комсомолец, на собраниях правильные слова говорил, а перед боем стал подбивать ребят перебежать к фашистам. Когда его расстреливали, визжал от страха и грозил: мол, немцы за меня отомстят.

— Сволочь, — с чувством омерзения сказал Часов. — Таких не стрелять, а вешать надо.

Волнение раскачало баржу, даже у Лехи появились признаки тошноты. Подполковник посоветовал собеседникам спуститься в трюм, и сам тоже нашел угол, где можно завалиться поспать.

Шабрин растолкал его сразу после швартовки. Кое-как сгрузив технику на причалы, Часов отправился искать начальство и наткнулся на полковника Стебельцова с группой командиров. На вопрос, где остальные подразделения полка, смертельно усталый заместитель командарма сообщил:

— В море твои орлы. Ждем часа через три, когда рассветать будет.

Полковник приказал ему совершить марш по городу и укрыть технику в роще на восточной окраине. Всю дорогу сидевший в кабине штабного грузовика Часов слышал выстрелы — и ружейные, и пушечные. Вокруг города продолжались бои.

Деревья в роще росли негусто, хватало места для маневра, да и остальным машинам, когда подтянутся, будет просторно. Передний край пролегал совсем рядом, километрах в трех. По дороге в ту сторону подтягивались пехотные подразделения. Ближе к роще разворачивалась артиллерия, включая тяжелые орудия, прибывшие на одной барже с танкистами. По соседству обосновался минометный дивизион, которым командовал давний приятель Димка Осянин. От него Часов узнал, что противник не успел создать сплошной обороны, и сейчас готовится штурм вражеского опорного пункта в деревне Калиновка.

Между тем время стремительно убегало — в бесконечность, если верить астрофизику Раппопорту. Приказав командирам рот накормить личный состав сухпайком и организовать наблюдение за противником, Алексей сел в штабной грузовик и велел водителю гнать обратно в порт.

Начинало светать, в любой момент могли налететь «штуки», а баржи с танками еще не прибыли. У причалов стояли два пароходика, с которых торопливо сбегали по трапам солдаты. Старшим в порту был генерал-майор Серафимов, командир 26-го корпуса — высокий осанистый, чисто выбритый и в меру поддатый. Увидев Часова, генерал обрадовался и объяснил, что им предстоит воевать вместе.

— Сегодня силами морской пехоты, моей стрелковой бригады и твоего полка надо — кровь из ушей — выбить противника из Калиновки и других ближних деревень. Завтра утром, когда прибудут две мои дивизии, мы с этого рубежа пойдем на прорыв. Калиновку надо брать сегодня, пока там стоит румынский полк. Потому, как ночью они соберут против плацдарма много больше сил. Понятно?

— Так точно, чего тут непонятного… — Часов всматривался мимо генерала в сторону моря, одновременно обдумывая задачу. — Как только командарм отдаст приказ и пришлет обещанные топливозаправщики…

— У меня твои бензовозы! — сообщил помрачневший Серафимов. — И приказ будет, не боись. Я, знаешь ли, тоже битый, без бумажки шага не сделаю… Где твои танки?