Игорь БЕЛЫЙ - Заговор Сатаны. ИСПОВЕДЬ КОНТРРАЗВЕДЧИКА

— Гущин Александр Васильевич и Белый Игорь Васильевич.

Хрущев даже рот приоткрыл:

— Я что-то не пойму, Георгий Константинович, причем тут вы и контрразведка, о которой я никогда и ничего не слышал?

— О нашей контрразведке мало кто и чего знает, — сказал Г. К. Жуков, — поэтому считаю это своей личной заслугой и, особенно моих заместителей. Если бы не было нашей контрразведки, которой руководил И.В. Сталин, то после войны было бы куда хуже в стране, чем в 37 году при Ежове. Разве Берия менее кровожаден, чем Ягода и Ежов? Он сейчас держится, но слишком здорово мы ему хвост прижали. Вот ознакомьтесь со всеми перехватами от Даллеса, Трумэна и Эйзенхауэра, тогда все поймете, но просьба: о нашей контрразведке знайте только вы! К вечеру за этими материалами зайдет Георгий Петрович, вы поближе с ним познакомитесь, и он вам расскажет подробности о Берии. У меня к вам, Никита Сергеевич, просьба коммуниста, — добавил Г.К.Жуков, — власть партийную взять немедленно и прочно в руки, позорно было бы допустить, чтобы ее похитила всякая нечисть, давайте не ждать пленума, договорились?

Практически с 13 марта 1953 г. Никита Сергеевич Хрущев уже был первым руководителем государства. Позже, на сентябрьском пленуме ЦК КПСС Н.С. Хрущев был избран первым секретарем ЦК КПСС. Все усилия американских ястребов оказались напрасными. Их планы и попытки раскачать власть в СССР и передать ее в лапы своего лакея Берии были полностью сорваны.

В 17.30 меня одного принял Н.С. Хрущев. Мы проговорили с ним почти до двух часов ночи 13 марта 1953 г., после чего мы были уже хорошо знакомы, и я имел к нему беспрепятственный доступ в любые часы суток, когда требовала этого моя профессиональная служба. А, как описано выше, как раз в то время шла кропотливая работа по разоблачению англо-американской шпионки Хелен Бреун и Лаврентия Берии.

Прошу прощения, читатель, что я нарушил порядок изложения событий и вернулся из 1963 г. в 1953 г., но я считаю, что обязан это сделать. Изгонять оккупантов с родной земли в любом случае нам придется, и чем быстрее мы начнем это делать, тем лучше и быстрее сделаем нормальной жизнь для себя и наших потомков. Ныне мы врага способны изгнать в собственной крови по щиколотку, но изгоним. Но если мы и дальше так же не будем беречь собственную кровь, то завтра окажемся в своей крови по колено, но боюсь, что будет поздно, крови не хватит.

Запомните каждый, кто прочтет написанные мною строки: наиболее агрессивное, воинствующее крыло американского империализма, объединяющее в себе ястребов, масонов, наиболее агрессивных финансовых олигархов, это и есть воинственно-разрушительная система, это фашизм изощренной формы. Можно ли от него избавиться парламентским путем? Я не уверен, время покажет.

Вернемся к повествованию о работе нашей контрразведки СВПК СССР с 1963 г., то есть после убийства Президента США Джона Кеннеди.

Печальное известие о гибели Джона Кеннеди выбило меня из колеи не менее чем на месяц. Я знал, что уже готовится покушение на Роберта Кеннеди, но вылететь срочно в США или Канаду для встречи с Робертом Кеннеди без Джона Кеннеди мне было тяжело морально, психологически.

В январе 1964 г. по совету Н.С. Хрущева и Т.К. Жукова я вылетел в Нью-Йорк с делегацией СССР по деловым связям под фамилией Козлова Ивана Даниловича. По прибытии в США на третий день мы встретились со Стальновым, Вершининым и Сальниковым, который в последнее время был всегда на связи с Робертом Кеннеди.

На 4-й день моего пребывания в США, а точнее 17 января 1964 г. мы встретились с Робертом Кеннеди, но, к сожалению, кроме неразберихи в его голове, мне было трудно что-то понять. Что он собирается делать? Как он хочет отомстить за брата? «Отомщу!» — твердил он и все. Я предложил ему, как министру юстиции США, использовать имеющиеся у него материалы по заговору и убийству Джона. Но Роберт Кеннеди твердил:

— Я им отомщу другим путем!

Так мы встречались еще дважды с Робертом Кеннеди, но он остался при своем мнении. Категорически отказался использовать прокуратуру США для наказания убийц Джона Кеннеди. Что из этого получилось, мы все знаем: Роберт не только не отомстил за брата, но и сам погиб от пули тех же заговорщиков.

Роберт Кеннеди характером был мало похож на брата Джона Кеннеди и соизмерял все поспешно, без кропотливого анализа. Как его ни уговаривали возбудить уголовное дело через конгресс и прокуратуру США на террористов-убийц международного масштаба: Даллеса, Бегина, Шамира, Войтылу, Джонсона, из-за спины которых выглядывала вся масонская ложа США, — Роберт не согласился. Преступники остались на свободе, подбирая очередную жертву, которой и оказался Роберт Кеннеди, а затем Улаф Пальме. 26 января 1964 г. мы со своей командой через Канаду прилетели на Кубу, где в это время находился Н.С. Хрущев, а с ним мы вернулись в Москву где-то в середине февраля.

Встретившись с Г.К. Жуковым, мы поговорили по поводу убийства Кеннеди, о положении на Кубе, кратенько обсудили наше внутреннее положение в СССР, а оно уже в это время было непростым. Н.С. Хрущев после XX съезда КПСС утратил 50 процентов своего авторитета внутри страны и до 85 процентов в зарубежных странах, я не говорю о Китае, где Хрущева после всего этого вообще не воспринимали как руководителя СССР. В январе же 1964 г. Хрущев заметно терял последний свой авторитет. Я не могу сказать, что он мало работал, нет, работал он много, но от его работы — реорганизаций, перестроек и нелостроек с каждым днем становилось больше вреда, чем пользы. Он позволял себе недостойные высказывания в адрес своего окружения: например, Косыгина А.Н. он называл «ситцевым инженером», председателя КГБ, Семичастного Владимира Ефимовича, которого сам пригласил на работу, — «комсомольский посыльный», Подгорного — «не пролей капли» и тому подобное. Над этим мы много задумывались с Г.К. Жуковым.

Посоветовавшись с Г.К. Жуковым, я решил зайти к Никите Сергеевичу и серьезно с ним поговорить на эту тему. Не могу пожаловаться, что Хрущев меня не выслушал, он поблагодарил за партийную откровенность, даже дал слово, что он этого «мальчишества» в своей работе больше не допустит и будет за языком своим следить, но уже дней через 10 творил то же самое. Мы стали замечать открытую подковерную кремлевскую борьбу, на наших глазах создавалась обстановка анархии и деление власти на группировки. Только А.Н. Косыгин ни к кому не примыкал, а продолжал еще больше трудиться. Мы пытались переговорить с некоторыми членами Политбюро: Брежневым, Микояном, Семичастным, Сусловым, Подгорным — собрать узкий круг и по-товарищески, по-партийному всыпать Хрущеву на всю катушку (как он сам любил говорить) за допускаемое мальчишество и унижения товарищей по партии. Но, кроме Подгорного и Косыгина, никто с нашим предложением не согласился. После этих бесед мы поняли, что Брежнев задумал сам занять пост Генерального секретаря КПСС, что нам и подтвердил Семичастный, он прямо сказал, что Брежнев спит и видит себя в кресле генсека. Я спросил Владимира Ефимовича здесь же: