Дмитрий Хван - Шаг в аномалию

Просидев в Полоцке до середины августа, пока не сдался гарнизон замка, Прозоровский получил от царя указ держать все русские армии, участвующие в войне, под своим началом и, оставив в Полоцке своего сына Ивана и отряды боярина Лукомского, ушёл к Смоленску.

Как и ожидалось, армия нового польского короля, составлявшая около двадцати тысяч человек, уже обложила многострадальный русский город. Король Владислав находился в войске, это рассказали все пойманные у Смоленска во языци ляхи.

«Что же, надо так обложить эту лису, чтобы она никак не смогла от нас сбежати», – радовался Прозоровский.

Радоваться было отчего: сильный гарнизон Смоленска да вкупе с его армией – это большая сила. Опять поскакали в Москву гонцы, извещая царя о сложившейся у стен Смоленска ситуации. Прозоровский писал, что при приближении русской армии «неприятель смотрел на это и ни разу не выстрелил и не двинулся из своих острожков». Пассивность Владислава дорого ему обошлась: в тот же день Прозоровский атаковал его фланг у Покровской горы, и, хотя атака русских провалилась, поляки поняли, что им не суметь отбить в будущем такие же атаки московитов. А войск у князя было почти в полтора раза больше, да и артиллерии на стенах и укреплениях Смоленска было в достатке, как и порохового зелья. Войска Прозоровского строили земляные и деревянные укрепления, налажено было артиллерийское взаимодействие с гарнизоном. Войска со стен неустанно поливали врага свинцом, сея в его порядках разорение и смятение. Все вылазки ляхов неизменно заканчивались провалом, попытки улизнуть из окружения разбивались о стену русских войск, а все попытки просочиться к королю отрядов с припасами извне умело пресекались конными отрядами московитов.

Спустя полмесяца в польской армии начался голод, сначала ели многочисленных лошадей, и тут разгорались настоящие сражения – далеко не каждый шляхтич отдаст своего боевого друга и верного товарища на съедение. За иных коней погибало немало народу в кровавых стычках. А через месяц Владислав заговорил о мире и свободном проходе его войска в Польшу. Присланные царём бояре вели переговоры с осаждённым монархом, в результате которых Владислав отказался от прав на русский престол и соглашался тайно выплатить тридцать тысяч рублей золотом, а также заключить мир между державами сроком на двадцать лет. Переговоры, проходившие в Речице, закрепляли за Московией её завоевания в Литве: помимо Смоленска, к московитам отходил Полоцк на северо-западе, Витебск, Орша, а также Мстислав на южном фасе действий русских войск.

Так и закончилась знаменитая Смоленская война, покрывшая великой славой воеводу князя Семёна Васильевича Прозоровского и его товарищей, некоторых, к сожалению, посмертно. Было ясно, однако, что Польша вряд ли согласится с таким положением дел, страны готовились к новой войне. Каждая из сторон пыталась заручиться поддержкой своих соседей – Швеции и Крымского ханства.

Байкал, посёлок Новоземелъский.

Середина лета 7141 (1633).

– Боже мой, хорошо-то как! – протянула лениво Дарья, сладко потягиваясь на разложенных по корме малой лодии одеялах. Вячеслав с удовольствием оглядывал крепкое загорелое тело подруги, грациозное, словно любимая домашняя кошка. – Ты знаешь, чего мне сейчас не хватает? – Приподняв на лоб солнечные очки, Дарья резко повернулась к нему.

Соколов развёл руками.

– Свежего номера «Русского медицинского журнала»? – улыбаясь, предположил он.

– Да ну тебя, всё гораздо прозаичней. Сейчас бы попсятины какой-нибудь послушать, типа «Руки вверх» или «Чай вдвоём». Кстати, дома я их вообще не слушала, а тут… Прямо хочется так, что аж жуть, и погромче! – Дарья опустила очки на глаза и мечтательно уставилась в голубое небо.

Дул слабый тёплый ветерок, небольшие белоснежные облака лениво проплывали в далёкой небесной синеве, волны мягко плескались о борта лодии, слышался лишь скрип дерева да редкие птичьи крики. Тишь и благодать. А невысокие горы, сосны, цепляющиеся корнями за прибрежные склоны, спускающиеся к бирюзового цвета воде, создавали полную иллюзию летнего отпуска в Крыму.

– Ну так попела бы с переселенками. Они здорово выводят фольклор, – усмехнулся Вячеслав.

– Нет, это не для меня! Я понимаю, кому-то нравится, точнее, многим, но не мне! Может, тогда ещё и в спектаклях, устраиваемые работягами, участвовать в роли пятого зайчика?

– А что, неплохой вариант! – рассмеялся Соколов. – Какая-никакая, а моральная разгрузка, ты же так смеялась в прошлый раз, в Усолье.

– Когда они «Буратино» ставили? – хмыкнула Даша.

– Классно же у мужиков выходит! Дети в восторге были! – воскликнул он.

– Кстати, у меня задержка, – негромко сказала Дарья после некоторой паузы.

– Какая задержка? – Улыбка спала с лица Соколова.

Дарья укоризненно посмотрела на Вячеслава:

– Слава, ну какая у женщины может быть задержка, подумай.

– Да-да, я понял, – глупо заулыбался Соколов, – прости. Я очень рад, честно.

– Я знаю, спасибо. И я хотела с тобой поговорить о детях. Нет, не о наших, а вообще. Ты замечал, как ведут себя дети, рождённые тунгусками от солдат?

– Не обращал особого внимания. Дети как дети.

– А зря, Слава. Они будут постепенно и неуклонно деградировать. Не надо такое лицо делать. Они реально снизят общий уровень нашего населения. Они много времени проводят у родни в этих чумах, учатся всяким шаманским штукам. Слава, если так пойдёт дальше, через пару поколений наши потомки будут барабанить в бубен и скакать вокруг костра, в котором доходит до кондиции баранья лопатка, посредством которой боги будут с ними общаться. И никакой памяти о нас не останется, растворимся без следа.

– Ты слишком сгущаешь краски, Даша, – нахмурился Соколов. – К тому же вот ещё двадцать пять семей русских переселенцев привезли в этом сезоне беломорцы.

– Ничего я не сгущаю! Слава, русские переселенцы тоже не дотягивают до нашего уровня. Не стоит так нам мешаться, надо наши два посёлка закрыть от местных и переселенцев. Надо только молодёжь учить, воспитывать в нашем духе и морали. Мы с Радеком уже обсудили этот вопрос, он горячо его поддерживает.

– То есть у тебя уже есть решение проблемы? – прищурился Соколов.

– Конечно, иначе бы я не стала об этом говорить! – воскликнула она.

– Говори.

– Всё просто: тунгусов надо отселить от наших посёлков, детей воспитывать в нашем духе, прививать наши нормы поведения, наши педагогические приёмы. Сделать эдакий детский сад, у нас детей уже почти четыре десятка! Я считаю только тех, что от наших мужиков и женщин. Также Радек будет высматривать одарённых детей у переселенцев. Кто из них сможет обучаться механике, физике, химии. Учебники уже готовы, пока проблема лишь в бумаге. Уж чернила наготовили на год вперёд, ждём бумагу. Наше общество должно стать кузницей, в которой будут выковываться с нашей культурой и мироощущением, нашей идеей государственности.