Дмитрий Хван - Хозяин Амура

— А ты помнишь, что было, когда ханьцы влезли во Вьетнам? — произнёс Игорь, скрестив пальцы рук.

— Ага! — с готовностью воскликнул Мирослав. — Русия, Туркестан, Халха и Индия привели войска в готовность и кое-где перешли границы Ханьской империи. Те и отступили.

— Верно! — кивнул Игорь. — В нашем случае хватит и халхасцев, но, дай бог, скоро и корейцы скажут своё слово — я надеюсь, им всё же хватит смелости на решительный шаг.

— В конце концов, у нас есть Хёджон, и он настроен решительно! — заметил Лазарь.

— Тоже верно, — улыбнулся Матусевич. — Его полк в принципе готов к боевым действиям.

— Вот пусть и начнут терроризировать стройку! — с энтузиазмом предложил Гусак. — Придать им миномёты да пару эскадронов лавкаевцев! И я готов вернуться туда снова!

— Думаю, так и будет, — покивал Игорь. — Это лучший вариант — пусть принц своих «гневных» проверит в бою. А вот лавкаевцев я им дать не смогу — в Науне волнения, да и дючерские вожди подымают голову.

Вечером того же дня состоялся ещё один долгий разговор. Обсуждение скорой операции против строящейся опорной базы врага прошло в расширенном составе — Матусевич пригласил начальника корейского полка «Гнев» принца Ли Хёджона и его советника Сергея Кима. По замыслу сунгарийского воеводы, именно корейцам придётся сыграть главную роль в этой атаке. А заодно и выяснится степень готовности этих воинов. Каждый из них пришёл в это подразделение добровольно, обучался обращению с оружием и тактике с усердием. Многие из корейцев были воинами пхосу, стрелками из аркебуз, поэтому переход на новый вид оружия прошёл у них на ура. Винтовки были на порядок скорострельнее и в разы дальнобойнее тяжёлых фитильных ружей, для опытных солдат ставших теперь совершенно никчёмными. К середине лета численность полка составила без малого семь сотен бойцов. Прежде разбросанные по разным гарнизонам, теперь они были сведены в единое подразделение. Также специальная комиссия назначила в полку сержантские и офицерские должности, полученные либо подтвердившими свои навыки офицерами, либо солдатами. Но чин получали только те, кто не только хорошо стрелял и знал своё оружие на отлично, но и понимал тактические приёмы и мог обучаться далее. Кроме того, учитывались личностные, в том числе и лидерские способности кандидата.

В будущем это подразделение должно стать ядром армии нового образца. Хёджон знал, что изоляционизм — это путь в никуда. Конечно, на некоторое время закрытость от мира может быть полезна, но для такой страны, как Корея, расположенной на вдающемся в море полуострове, но запертой между самодостаточной цивилизацией Китая и Японией, с её амбициями молодого хищника, продолжительный самоизоляционизм был по-истине губительным. Тем более страна была под прессом китайских догматов, сильно ограничивающих всяческое развитие науки и искусства, но плодивших полчища чиновников, что были сущим ярмом на шее бедных крестьян. Об этом же говорил и старший брат Хёджона — Сохён. После того как иезуит Иоганн фон Белл в Пекине многое поведал ему о своей родине и её законах, а также познакомил его со своей религией, Сохён ждал того момента, когда он станет властителем Кореи. И тогда он многое поменяет — уберёт прочь ненавистных чиновников, а особенно ненавидимые им ведомство для обсуждения дел правления, ведомство по делам чиновников и конечно же ведомство церемоний. Сохён планировал принести в Корею и христианство — он видел, что называемые маньчжурами варварами христиане гораздо более развиты в науках и весьма искушены в религиозных диспутах. По словам Хёджона, его старший брат должен будет прибыть домой уже в конце лета.

— И теперь у него будет достойный союзник — его младший брат! — воскликнул Ким, хлопнув принца по плечу. — О чём ты задумался, Хо?

Хо — таково было домашнее, не династическое имя принца, и лишь очень немногие могли называть его так.

— Неужели Страна утренней свежести сможет быть самостоятельной?! Я так хочу, чтобы это произошло при жизни моего почтенного отца! Ведь он тоже мечтает об этом! — глядя в одну точку, твёрдо говорил Хёджон. — Нужно отбросить старое, чтобы идти вперёд!

Сергей посмотрел вокруг — все сунгарийцы: Матусевич, Паскевич и Гусак — ждали от него перевода слов Ли, произнесённых столь яростно.

Ким повторил фразы Хёджона по-русски. Офицерам из Русии слова принца пришлись по душе, Игорь даже встал и пожал руку Хо, его примеру последовали и Мирослав с Лазарем.

— Уверяю тебя, Хёджон, это произойдёт при жизни твоего уважаемого отца! — уверенно произнёс майор. — Для этого мы должны быть вместе!

Ким посмотрел на своего друга — глаза Хо были влажными, а щёки горели огнём. Взгляд его, однако, был полон надежды и решимости. Вскоре принесли чай и паровые пирожки с мясом и капустой. Подкрепившись, мужчины снова принялись обсуждать предстоящий поход против общего врага. Матусевич предлагал разделить отряд — верховые будут идти берегом, ведя с собою табун в четыре с половиной сотни коней, а оставшаяся часть отряда поплывёт на одной из канонерок, чтобы не отягощать войско обозом. Нужные для перевозки оружия, боеприпасов и продовольствия телеги ко времени подхода войска уже будут на заставе, реквизированные на время в солонских селениях. Связь будет держаться также через заставу одним из лучших офицеров Стефана Кононова, начальника службы связи воеводства. Общее руководство операцией было отдано Мирославу Гусаку, с этим никто не спорил. Кроме того, существовало и особое задание для посылаемого отряда — в стане врага пограничниками были замечены несколько европейцев. Они занимали высокое положение у противника, руководя строительными работами и начальствуя над артиллеристами. Несомненно, это были представители иезуитской миссии, что активно внедрялись сначала в Минский Китай, а теперь служили в Цин, государстве маньчжуров, после того как те взяли штурмом столицу Китая. Погранцы насчитали их не менее четырёх человек. Так вот, этих людей следовало взять живыми и привести в Сунгарийск любым способом.

Совещавшиеся разошлись, только когда ночное небо над Приамурьем начало светлеть и ночные фонари на улицах городка уже гасили один за другим. До выхода корейского войска из Сунгарийска оставалось трое суток, которые надо было потратить на последние необходимые приготовления к походу. Кстати, айну Рамантэ также участвовал в этой операции, правда как наблюдатель. В августе в Сунгарийск прибудет Алексей Сазонов, и канонерка, гружённая тремя пушками и припасами для форта, отправится к устью Амура.

Амур — Сунгари.

Июль 7153 (1645).

Ярик большую часть пути провёл не в каюте, а наверху — на палубе «Алмаза» да в его рубке. Амур постепенно менялся: вместо высоких скалистых берегов, местами стеснявших реку, отчего она ускоряла свой бег к океану, теперь, в среднем течении, по обоим берегам реки раскинулось безбрежное зелёное море вековой тайги, покрывавшее низменности и равнины. Частенько стали появляться и вкрапления рощ лиственниц. Опять же, чаще, чем в верхнем течении, начали попадаться и более-менее крупные населённые пункты. В основном — даурские, но по мере приближения к Зейску Ярик замечал за внешними стенами поселений дома ангарского типа — с большим двором, просторным домом со смолёной крышей, к которому пристраивались хозяйственные постройки. Там же высились вышки радиотрансляторов. Таких селений было четыре, как насчитал Соколов-младший. В Зейске же он увидел крыши, крытые пластинами сланца — очень удобным и долговечным материалом. Их было покуда мало, но отец обещал, что скоро они будут у многих. Проблема заключалась в отсутствии свободных рук, коих вечно не хватало для побочных, бытовых работ. Вот и со сланцем было так же — организовать его добычу и обработку было не сложно, но откуда взять для этого добрую сотню людей?