Владимир Поселягин - Я – истребитель

— Феликс?

— Вроде да, она была.

— Ну не знает деревенский мальчишка таких вещей, бывает, — я просто почувствовал как Никифоров пожимает плечами. Он явно пытался сделать вид что ничего удивительного здесь нет.

— Деревенский? Да он вчера когда составлял план полета, так такими формулами сыпал что даже начфин их не знает, я специально ему носил.

— Но он правильно все подсчитал?

— Да, что и удивительно. Специально все перепроверил.

— Я спрошу у Всеволода, об этом. Я могу идти?

— Да, идите.

Прижимая к боку пару больших запечатанных конвертов из серо-коричневой бумаги особист вышел из штаба и найдя меня глазами, кивком головы указал в сторону стоянки автомашин.

Пристроившись сзади него я спокойно шагал раздумывая над услышанным.

— Слышал? — не оборачиваясь, спросил Никифоров.

— Да.

— Что скажешь?

— Влип?

— Можно и так сказать. Вопросов к тебе у сослуживцев и так накопилось… Ты если чего не знаешь, приди спроси у меня. Не надо расспрашивать соседей по землянке, что это он делает непонятной штукой, или зачем он бритву о ремень точит. Это все элементарные вещи.

— Я понял. Хорошо, если что непонятно спрошу.

Мы подошли к машине, около которой крутился водитель комполка сержант Марьин, делая обычную для водителей предпоездный осмотр.

Увидев нас от захлопнул капот, и сел на свое место, нетерпеливо глядя на нас.

— Миха привет, — поздоровался я с ним, особист только кивнул на его приветствие. Марьина я хорошо знал, один из самых ярых моих концертных фанатиков.

Мягко покачиваясь на невысоких кочках, мы выехали из леса и поехали по полевой дороге.

Все окна были открыты, и мы постоянно осматривали небо, как бы кто не налетел на нас. Частенько бывало, только машина с начфином, начштаба, или еще с кем отъедет в сторону штаба дивизии, как через полчаса возвращается назад, на прицепе, или что реже своим ходом, частенько с убитыми и пулевыми отверстиями в бортах и кабине. Начштабу хоть бы хны, а начфин у нас уже третий. Не держаться они.

Один раз нам действительно приходилось выскакивать из машины и прятаться в придорожном кустарнике, удачно попавшемся во время налета, но пара охотников не обратив на нас внимание ушла дальше, кого-то атаковав в паре километре дальше.

Когда мы подъехали к месту налета, то увидели пять грузовиков и десяток убитых лежащих рядом с машинами.

Пятеро живых осматривали раненых.

— Помощь нужна? — открыв дверцу, крикнул Никифоров.

— Нет, товарищ политрук. У нас ЗиС на ходу тут медсанбат рядом увезем, — ответил вытянувшийся старшина.

— Хорошо.

Закрыв дверцу, особист приказал двигаться дальше.

Через пять километров мы свернули с дороги, и направились по полевой дороге к далекому лесу.

— Патруль вроде, — сказал Марьин.

И действительно впереди не доезжая до лесу с полкилометра, стояла полуторка, рядом расположились пяток бойцов. Обернувшись, я увидел догонявшую нас еще одну такую же полуторку набитую бойцами.

— Сзади еще машина, — известил я.

Что такое немецкие диверсанты, сейчас уже знали, особенно их шутки в переодетых красноармейцев. Так что мы приготовились. Щелкнув курком, я положил маузер на колени.

Стоявший особняком сержант с зеленой фуражкой пограничника, махнул рукой, останавливая нас.

Дальше все произошло мгновенно.

Борт полуторки вдруг упал, и из кузова ударила струя пулеметного огня. Но били не по нам, я это сразу заметил, когда Марьин дал по газам, дергаясь от попавших в него пуль, стреляли по догнавшей нас машине, из которой уже прыгали бойцы, и падали обливаясь кровью.

Все это я заметил в доли секунды, через заднее окно, пока машина подпрыгнув по попавшему под колеса «пограничнику» уносилась прочь.

Вдруг машина задергалась и свернула в кусты. В последний момент я заметил что руль держит Никифоров, управляя машиной, а голова Марьина безвольно упала на грудь покачиваясь в такт движения.

Нога убитого сержанта продолжала давить на педаль, из-за чего машина несмотря на то что получила серьезное повреждение продолжала стуча сбоившим мотором уносить нас от врагов.

Вдруг мотор заглох, и наступила тишина, да шум покрышек по лесной дороге, куда мы докатились, благо Никифоров успел поставить на нейтралу.

— Уходим. Помощь их на долго не задержит, — крикнул особист, и первым выкатился из остановившейся машины. Я немедленно последовал за ним держа наготове пистолет. Обернувшись, я посмотрел в сторону засады, где продолжался бой, но было слышно, что он идет к окончанию.

— Думаете, они наших уже подавили? — спросил я, наблюдая, как он осматривает сержанта и достает из кабины карабин и пару гранат.

— Там зубры. Видел, как они стреляли по нам? В Марьина попали шесть раз, чудо, что он сто метров сам смог проехать. В меня не стреляли, боялись тебя задеть, но по мотору палили.

— …"боялись меня задеть»? Вы хотите сказать что это на меня охота идет?

— Думаешь на меня? Это ты личный враг Германии, а не я. Повезло с теми бойцами, что нас догнали, если бы не они, то…

— Машина, — воскликнул я услышав завывания быстро приближающегося движка. Посмотрев на дорогу, я увидел как в нашу сторону вихляя на пробитых колесах несется полуторка диверсантов с ними самими в кузове.

— Уходим!!! — внезапно крикнул Никифоров и мы рванули вглубь леса.

Мы бежали по лесу, напрягая все силы, пока не наткнулись на бурелом, что немедленно замедлило наше передвижение.

— Тут тропа, — крикнул я Никифорову который крутил головой пытаясь найти выход или обходной путь, но мы попали в этакую подкову, так что выхода не было, только назад, пока я не заметил зверину тропу, уходящую под упавшее дерево.

— Давай первым, — велел он, тревожно гладя назад. По всем прикидкам немцы уже должны были показаться, но их почему-то не было.

Идти по тропе было невозможно, сперва мы позли метров сто по-пластунски, но потом стало получше, кое-где приходилось идти, то сильно согнувшись, то по-гусиному.

— Перекур, — тяжело дыша, выдохнул особист, положив автомат так, чтобы можно было стрелять в тут сторону, откуда мы только что приползли.

— Я честно говоря охреневаю от такой ситуации, бегаем от немцев, и где!!! В своем же тылу! — изумленно покачал я головой.

— Тише говори, и старайся не сбивать дыхание, — велел хмурый Никифоров.

— У меня с дыханием все в порядке, — ответил я уже тише.

— Да знаю. Каждый день спозаранку вокруг аэродрома бегаешь, часовых пугаешь.

— Здоровый дух в здоровом теле, — был мой ответ.

— Отдохнул? — и поймав мой насмешливый взгляд, сказал, — пошли дальше.

В конце бурелома, когда мы перебрались через глубокий овраг, нам снова пришлось ползти под стволами упавших деревьев, и веток, стараясь сильно не шуметь.