Алексей Рюриков - КОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ СОЮЗ

Реформа предусматривала завершение реорганизации армии к лету 1940 года на базе возможного для промышленности и военных училищ, с почти полным обеспечением армии матчастью и кадрами. К началу 1940 года по новому плану развертывания предусматривалось иметь на начальное военное время 206 дивизий в сухопутных войсках, в т.ч. стрелковых -170, горнострелковых - 10, мотострелковых - 8 и танковых - 18, отдельных стрелковых бригад - 4, воздушно-десантных - 6 бригад, управлений стрелковых корпусов - 65, управлений танковых корпусов - 10. В первые месяцы войны предусматривалось развертывание еще 60 стрелковых дивизий, 4 танковых и 2 мотострелковых.

В свете роста армии, солдат имеющих боевой опыт демобилизовывали очень неохотно - по мнению Буденного, эти "обкатанные" бойцы должны были составить костяк растущей РККА. На совещании поднимался вопрос о низком качестве сержантского состава РККА. Буденный, сам начинавший унтер-офицером эту мысль воспринял вполне, и в итоге принял меры по повышению подготовки в первую очередь командиров отделений. Признавалось, что командный состав принятый из училищ, показал себя хуже комсостава, выдвинутого из младших лейтенантов. Из числа участников боевых действий в первую очередь и наиболее подготовленных военнослужащих выдвигались в спешном порядке младшие и средние командиры растущей армии.

Если по Латвии, Эстонии и Литве Москва пока ограничилась созданием просоветских правительств и советских баз, то с Финляндией дело обстояло иначе.

С весны 1938 года шли советско-финские негласные переговоры, в ходе которых обсуждались пути обеспечения безопасности СССР с моря. Зондаж окончился неудачей.

Летом 1939 года обстановка начала меняться. Вовлекая в свою сферу влияния прибалтийские страны, Советский Союз закреплял свои позиции в регионе, блокируя северное направление, ведущее к границам.

23 июля в Москве начались советско-финские переговоры. С советской стороны в них участвовали Жданов, Вышинский и посол Советского Союза в Хельсинки Деревянский. Финнам предложили заключить договор об оборонительном союзе. После ответа, что правительство Финляндии, заранее обсудившее возможность возникновения в Москве такого вопроса, не уполномочило делегацию вести переговоры о подобном соглашении, Жданов предложил обмен территориями, "в целях обеспечения безопасности Ленинграда". Он предлагал отодвинуть границу с Финляндией в западной части Карельского перешейка на 50-70 километров от реки Сестры, что, по мнению советского руководства, давало возможность создать необходимые условия для обеспечения безопасности Ленинграда с севера и вместе с тем не затрагивало имевшуюся там финскую систему укреплений. С переносом границы предусматривалось представление территориальной компенсации Финляндии в советской Карелии в районах Реболы и Поросозеро. В результате такого обмена Финляндия потеряла бы 2761 км. своей территории, но приобретала - 5529 км, то есть вдвое больше. Кроме того, был проставлен вопрос о передаче Советскому Союзу шести небольших островов в Финском заливе, а также западной части полуострова Рыбачий и Средний в Заполярье, предлагалось сдать в аренду Советскому Союзу сроком на тридцать лет порт Ханко и небольшую часть полуострова, где он располагался, для создания там военно-морской базы, которая бы охраняла вход в Финский залив. Аренда Ханко позволяла создать надежный форпост у входа в Финский залив в противовес позиции Аландских островов, которыми могла овладеть Германия.

Глава финской делегации Паасикиви считал, что советские предложения были приемлемыми, поскольку перенос границы не затрагивал основных позиций линии укреплений на Карельском перешейке. К тому же он полагал, что граница с Советским Союзом неудачно определена Тартуским мирным договором, поскольку ее установили вблизи крупнейшего города - Ленинграда. Для Финляндии же в данном случае была возможность нарастить территорию в том направлении, где граница углублялась в Среднюю Финляндию, образуя так называемую "финскую талию" - весьма уязвимое место в стратегическом отношении. Но… скованная имевшимися инструкциями, финская делегация не смогла предложить ничего конструктивного, и 25 июля переговоры прервались. В итоге в Хельсинки согласились лишь незначительные изменения границы на Карельском перешейке.

Как прокомментировал в интервью французскому агентству ГАВАС это решение Вышинский: "Финское правительство решило пойти нам навстречу, сделав максимально незначительный шаг вперед, причем шаг этот являлся таким небольшим, что трудно заметить, действительно ли это шаг или всего лишь обман зрения".

Финское руководство сохраняло твердую уверенность, что запад, в первую очередь, Германия и Великобритания, окажет Финляндии в случае давления СССР должную поддержку. В войну там не верили.

Тем не менее, озабоченные напряженностью скандинавские страны четко изложили свою позицию финнам: "Швеция, Дания и Норвегия не будут участвовать в возможной войне между Финляндией и Советским Союзом", в Берлине Эркко также не добился четкого обещания помощи, хотя Геринг и заявил, что "Германия может занять другую позицию, если положение Финляндии усложнится". После установления советско-германской границы, отношения Москвы и Берлина стремительно охлаждались, и исключать возможность пересмотра сфер влияния немцы не собирались. В Англии никаких определенных заверений о возможной конкретной помощи правительство Финляндии также не получило.

Вместе с тем в Лондоне и Берлине раздавались призывы к Финляндии ужесточить свою линию в отношении СССР. Парадокс ситуации заключался в том, что ни к чему не обязывающие призывы со стороны западных стран к Финляндии твердо противодействовать Советскому Союзу давали свой результат - финны стали смотреть на вероятный конфликт более оптимистично.

Голоса сторонников соглашения с СССР услышаны не были. Советско-финские переговоры возобновлялись еще несколько раз, но к концу сентября Москве добиться не удалось ничего. Что в целом оказалось на руку Жданову и его окружению в плане внутренней политики. В СССР разворачивалась пропаганда финской опасности, население с опасением узнавало об агрессивных планах белофиннов, готовящихся к захвату Ленинграда и всего советского Северо-запада, о подготовке финской армии лучшими военными специалистами Европы и так далее. В реальности дело обстояло иначе, Жданову, понимающему, что тур с Берлином, добившимся почти всех своих целей на границах с СССР подходит к концу, требовалось развертывать армию не настораживая западного соседа. Сначала увеличение войск мотивировалось необходимостью иметь части для Прибалтики, теперь - для Финляндии.