Алекс и Ангелина Змаевы - Туман над тропами

Я вернулась в хижину и нашла на полочке две грубо выструганные деревянные ложки с неимоверно длинными ручками. Тарелок здесь не водилось, и ручки у ложек делались длинными, чтобы есть прямо из "сумки хозяйственной", как окрестила я ее по первому впечатлению. Сучок дожидался у костра, перевесив плетенку, чтобы удобнее было есть. Отдаю ему одну из ложек.

— О! А ведь это я их для Мягкой Лапки выстругивал…

— Там были только эти две.

— Ничего, я тебе еще вырежу.

— Когда время будет. Говоришь, ребята беспокоятся?

— Еще бы. Новая покровительница племени и новая шаманка. Пойду обрадую их сегодня. Завтра утром придут приносить дары.

Я невольно поморщилась — ох ты, еще и дары. И никакой уверенности, что сходу смогу правильно повторить действия Крадущейся на обряде.

— Может, обойдемся без даров, а? Туманная уже приняла, вспомни.

— Тогда надо хотя бы клятву вождя у Старшего принять, и твой танец непременно нужен. Может быть, это спасет нас, хотя…

— Сучок, что-то еще случилось?

— Да не случилось, Марги, но может случиться. Понимаешь… девочки без защиты остались. Раньше к ним никто приставать не решался, отцов боялись: за дочек так наваляют, мало не покажется. А сейчас отцов нет, а девочки — вот они. И у парней яйца мысли вниз оттягивают. Тяжелые, видать. Я ребятам напомнил закон: если девушка понесет ребенка от одноплеменика, то изгоняются оба. А Дикий мне: покровителя нет, вождя нет, значит, и закона нет. Тогда я ему напомнил, что ты к Туманной ушла. Вроде бы поутих, но вряд ли дольше, чем до твоего возвращения.

— Но все встанет на свои места, когда Старший будет вождем под покровительством Туманной?

— Хотелось бы в это верить. А что, если Старший не согласится?

— Как это — не согласится?

— А вот так. Он уже сейчас чувствует себя самым главным. Еда — есть, девушки — есть, законов — нет. Зачем ему брать на себя обязательства? Тем более, что Дикий ему постоянно о том же твердит.

— Разве он не знает разницы между "вождем племени" и вожаком стаи диких обезьян?

— Похоже, не понимает. Честно скажу, я надеялся, что у твоего брата ума на это хватит. На клятву вождя его я, наверное, смогу убедить. Напомню, как он гордился, что его отец заботится о племени. Но есть еще одна сложность — по традиции дарами охоты муж кормит жену. Именно жену, а не всяких там девиц из племени. А тут девушки уже два дня едят пойманную нами рыбу. Вот Старший с Диким и говорят: раз едят — значит по закону. Мне и возразить нечего, только напоминать об одноплеменности. С этим не знаю что делать, — он смешно сгорбился и развел руками, держа в одной рыбью косточку, как дирижерскую палочку.

— Они, стало быть, "едят нашу рыбу"… Я тоже?

Постучав ложкой по плетенке и прищурившись, смотрю на Сучка в упор. Он усмехается углом рта и не отводит глаз.

— Ты — нет. Ты теперь шаманка, а значит, имеешь долю в добыче. Кто бы тебе ее ни принес. — И он выразительно подвигал бровями, сложенными "домиком". — Но когда я стану называть тебя Марги при посторонних, мысли у них пойдут во вполне определенную сторону. И это хорошо.

— Почему хорошо? Может, тебе стоит называть меня иначе?

— Я вижу, как ты на меня смотришь. Совсем не так, как смотрела Крадущаяся. Для нее я был просто приятелем по забавам, одноплеменником, почти братом. А вот для тебя — нет. И называть я тебя буду интимным именем, Марги. При всех, чтобы никто больше близко не подкатывался.

— Наглец, — сержусь скорее притворно, чем всерьез (почему-то ощущаю себя уютно, находясь рядом с этим парнем). Облизываю ложку и делаю движение, как бы собираясь огреть ею Сучка по лбу. Он отклоняется:

— Какой уж есть. И друг. Я пойду к остальным с радостной новостью. Ты будешь ночевать здесь, в хижине?

— Да.

— Это правильно — хижина теперь твоя. А мы придем утром на обряд, — он поворошил угли в костре, встал и уже совсем другим тоном продолжил: — Подумай, как обезопасить девушек хотя бы на первое время. Сама, или пусть Туманная подскажет. Мне пока что-то ничего в голову не приходит.

С этими словами Сучок бесшумно исчез за деревьями. Задумчиво смотрю ему вслед. Вот ведь, уже командует. Вопрос — нравится тебе такое положение вещей или нет? А, Сандра? Взрослая тетка вроде бы… но признайся себе, что нравится. Что, в общем-то, понятно, в чужом пока еще мире хочется кого-нибудь чувствовать другом. Даже если это парнишка, по виду ровесник твоего сына. Тогда так тому и быть, а с претензиями Сучка на командование я по ходу дела разберусь. Главное, чтобы не зарывался.

"Девичьим грезам" отчетливо мешало беспокойство насчет предстоящего утром обряда. Я помнила порядок действий. То есть помнила, конечно, Крадущаяся, но раз уж память досталась мне по наследству, значит и я тоже. Итак, что у нас там…

Сначала шаман убеждается, что время обряда благоприятно, и песней сообщает об этом общественности племени и лично "и.о" вождя, который на радостях отгрызает себе ногти. Ну, это мы пропустим, и так понятно, что благоприятно: деваться-то некуда. Потом кандидат на место вождя срезает свои волосы и кладет их на дарственный камень вместе с предварительно обгрызенными ногтями, затем кропит сверху своей кровью и уходит. Шаман пением и танцем призывает покровителя. Если покровитель приходит — вождь считается "утвержденным в должности", а нет — так нет. Вроде все просто, свист и шипение, требуемое для приманивания Туманной, я тоже приблизительно помню, а если и ошибусь — никто не проверит. Еще помнила ритм приплясывания Крадущейся на горячем камне… Для племени этого достаточно, главное, чтобы гейзер среагировал на мои действия. В мистическое управление гейзером я не верю. Ну вот не верю и все…

— И все-таки, где-то у него должна быть кнопка, — я вскочила и принялась ходить около догорающего костра, пританцовывая в ритме "призыва духов", смахивающем в таком исполнении на "Скованных одной цепью". В движении думалось лучше. Итак: дары, свист, пляска, пузырь пара. Надо бы повторить пару раз.

Мурлыкая "Если вы не так уж боитесь Кащея, или Бармалея и Бабу-Ягу...", захожу в хижину, обводя взглядом полки и беру одну из глиняных фигурок, которую Крадущаяся когда-то делала для наставницы. Верчу в руках. Не то разжиревшая змея, не то худая черепаха.

— "… а на цепи сидит Горыныч Змей!.." Удав, который проглотил слона! Сойдет, пожалуй.

Хихикнув, вприпрыжку бегу к озеру, в ином теле и движения изменились. Важно вышагивать не хочется, хочется бегать. Добравшись до берега, пытаюсь определить период выбросов фонтана пара.… сто сорок пять, сто сорок шесть… Ага! Прыгаю на торчащие из кипятка камни и скачу к плите. Свистя, подпрыгивая и отбивая ритм пятками в лучших традициях чечетки, изображаю некий "танец", замечаю качание плиты. Это должно быть оно! Точно: кнопка и никакой мистики! Раззадорясь, раскачала плиту куда сильнее обычного и едва успела выскочить на берег: пузырь пара оказался значительно больше ожидаемого. Ага! Отдышавшись, собираюсь повторить опыт, запасясь плетеным ковриком из хижины, ибо эксперимент считается научным, когда результат воспроизводим независимо, даже и без даров со свистом. Добегаю до плиты, бросаю на нее коврик и, встав на него коленями и ладонями, почти прижимаюсь ухом к поверхности камня, прислушиваюсь к ощущениям. Наклоняла плиту я на сей раз молча, и свист и булькание, идущие из-под камня, отчетливо слышались в тишине. Вот в чем дело! Плита — клапан, наливающий воду в "чайник". Ай да Сандра!