Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер

Скорее всего, слова этого Роупера – полная ерунда. Кстати, такого офицера он не помнил и от Эванса не слышал. Разве что из тех, кто занимается этими русскими… В любом случае – немедленно сюда этого «кэптэна», пусть принимает меры. Но первым делом – дождаться ответа командующего. Сам Честер решение уже принял. Но вдруг у начальства другое мнение?

УКВ-связь работала неустойчиво, но говорить кое-как было можно, по пять раз переспрашивая и додумывая непонятое. Коммодор к этому моменту уже получил доклад командира аварийной партии – рулевая машина повреждена серьёзно, диверсанты потрудились как следует. Срастить штуртросы, прикрепив их прямо к румпелю – немногим быстрее, из них варварским образом вырублены зубилом и кувалдой двухметровые куски, вместе с проушинами румпеля. Нужно тащить сварочный аппарат, а пока выяснить, цел ли сам баллер, если погнут – придётся водолазов за борт спускать…

Всё это Честер сообщил адмиралу и выслушал в ответ поток самой отборной брани. Возвращаться к «Гренвиллу» Хиллгарт не видел смысла по очевидным и коммодору причинам – если не удастся решить проблемы своими силами, эскадра ничем не поможет. Буксировка крейсера возможна максимум на десяти узлах, а русские будут здесь раньше, чем её вообще удастся начать.

– Поэтому мы уходим. Сумеете дать ход – действуйте по плану. Нет – уничтожайте оборудование и топите крейсер. Кто попадёт в плен – должен назвать только своё имя и личный номер. Больше ничего…

В эфире повисла тягостная тишина.

Решение очевидное, но до чего же невыносимое! Может быть, всё же удастся договориться с русскими? Война ведь не объявлена…

Так командир и спросил.

– Вы идиот, Клифтон? – взорвался адмирал. – Русские не станут с вами договариваться. У них достаточно оснований, чтобы под угрозой расстрела прямой наводкой взять вас голыми руками. Из плена вы, даст бог, вернётесь, а за сдачу противнику исправного крейсера и совершенно секретной техники вас приговорят к смертной казни. Это вам понятно?

– Так точно, сэр, – едва слышно пробормотал Честер, сунул в руки радисту микрофон и заплетающимися шагами пошёл не на мостик, а в свой салон на втором ярусе носовой надстройки.

Руководить гибелью своего корабля он не хотел. Есть другой выход, простой и очевидный. Вызвал с мостика старшего помощника. Не предлагая сесть, сообщил о приказе адмирала.

– Займитесь этим, Джером. Я не теряю надежды, что этот трижды проклятый руль удастся выправить. Но времени у нас в обрез. Прикажите стармеху и командирам обоих трюмных дивизионов подготовить все кингстоны и клинкеты к затоплению. Дополнительно заложите подрывные заряды в междудонное пространство. Если вскоре появятся русские эсминцы, мы можем не успеть…

– Если они появятся и мы не поднимем белый флаг, нас просто торпедируют. Из всех аппаратов с предельной дистанции. Вообще ничего делать не придётся… – Шутка прозвучала, но командир её не принял.

– Вот именно, а я не хочу жертв среди наших людей. Они совсем ни в чём не виноваты. Одновременно с началом затопления объявите шлюпочную тревогу. Заблаговременно выведите наверх людей из нижних помещений. Если я почему-то не успею отдать команду «Покинуть судно», сделайте это сами, и вовремя. До первого выстрела русских.

– Почему не успеете, сэр? – заподозрил неладное старший помощник.

– У меня есть ещё и другие дела. – Честер показал пальцем наружу, на антенны и прочие устройства, громоздящиеся на палубе, кормовой надстройке и юте. – Это поважнее самого крейсера…

– Не понимаю, сэр. Если что, они уйдут на дно вместе с «Гренвиллом».

– Есть кое-что ещё, чего вам не следует знать даже сейчас, – криво усмехнулся коммодор.

Одновременно с вызовом старпома Честер послал вестового за Френчем и Эвансом, но эти господа уже сами примчались в приёмную его салона.

Терять командиру было уже нечего, и он заговорил с учёным и разведчиком непривычно грубо, как раньше себе не позволял.

– Вы, кэптэн, не разведчик, а дерьмо. Да-да, я сказал именно то, что хотел. Жалею, что не спустил вас с трапа при первом появлении на моём корабле. Не знаю, чем вы занимались раньше, но только идиот мог догадаться разместить на крейсере с секретным оборудованием две сотни русских головорезов. Их надо было перевозить на тюремной лайбе, в кандалах, да-да, в кандалах! Как раньше рабов из Африки! Эти подонки уничтожили мой корабль. Или вы хотите сказать, что это сделали мои матросы?

Эванс вспомнил свой разговор со Строссоном и прикусил губу. Да, чёрт возьми, надо было тогда же объявить общий аврал, вывернуть крейсер наизнанку, но найти сбежавших. Но кто же знал, что в ряды завербованных бродяг затесались диверсанты? Если бы исчезли настоящие британские офицеры, Эванс так не благодушествовал бы, само собой. А ведь и те и те русские. Может, вправду, напились, подрались, порезали друг друга. Конечно, он приказал всем сотрудникам, ответственным за транспортировку русских, выяснить (но не привлекая излишнего внимания) у остальных, через добровольных осведомителей, не видел ли и не слышал хоть кто-то что-нибудь? До «начала беспорядков» никакой ценной информации, кроме уже имевшейся, ему не сообщили.

Приходилось признать, что капитан-лейтенант Строссон был прав. В том, что говорил о возможности «знающих людей» творить внутри крейсера всё, что им заблагорассудится. Но он же и дал понять, что вообще считает проблему с «побегом» не стоящей выеденного яйца. И Эванс согласился именно с этим. Потому что сам думал так же: «куда с крейсера денешься?» Тем более, до захвата «Вилькицкого» оставалось меньше суток, и все проблемы сами собой снимались. Куда больше кэптэна заботило выполнение основной задачи и сохранение тайны от всех, включая этого парвеню Честера.

Впрочем, ответ Эванса командира уже не интересовал. Он обратился к Френчу:

– От вас мне нужно одно – включите свои машинки и доложите, на каком расстоянии русские и каким курсом идут. Сработала ваша дезинформация или нет? Это всё. Пойдёмте, я сам хочу всё увидеть…

Учёный растерянно обернулся на Эванса, не зная, что отвечать.

– Вы на кого смотрите? Кэптэн, выйдите и ждите в приёмной.

Эванс подчинился, спорить с разъярённым Честером не имело смысла. Да и на самом деле – раз уж всё пошло в задницу, какие теперь инструкции? А этот бешеный бык и пристрелить может. Если крейсеру суждено утонуть, никто не будет выяснять судьбу каждого погибшего и пропавшего без вести.

– Вы поняли меня, «кэптэн»? – на этот раз, обращаясь к Френчу, командир произнёс его чин со всей возможной иронией. – На борту я – единственный начальник. Для вас и для всех. Первый после бога. На ваши инструкции я плевал, хотя бы их писали вдвоём король и Первый лорд Адмиралтейства. Отвечайте – есть у вас в запасе что-то такое… Какой-нибудь шанс. Я слышал, вы должны были загипнотизировать (или как это правильней назвать?) перевозимых на борту русских. А если не только их? Вообще все ваши дурацкие секреты как-нибудь можно использовать для спасения крейсера, всех нас? Имейте в виду, у меня есть инструкция – не позволить вам и вашим людям попасть в плен живыми. Ну, думайте, думайте! Время на размышления, пока доберёмся до вашей «норы», – так презрительно назвал коммодор расположенный под броневой палубой центральный пост управления всей «машинерией» Френча.