Леонид Млечин - Самая большая тайна фюрера

Молодежь вытесняла из политики старшее поколение националистов, сформировавшееся еще до войны, и была благодарна фюреру за то, что он дал молодым место в партии. В принципе Гитлер придерживался социал-дарвинистских взглядов. Он поощрял лидеров, которые сами прорывались наверх.

Партийный секретарь Ганновера Густав Зайферт в октябре 1927 года обратился в Центральный комитет с просьбой о переназначении. Его вызвали в Мюнхен, и один из помощников фюрера Макс Аманн сказал ему:

— Вы же знаете, господин Гитлер принципиально считает, что не дело центрального руководства назначать партийных секретарей на местах. Господин Гитлер убежден, что самый эффективный борец за идеалы национально-социалистического движения — это тот, кто сам добивается успеха. Вы в своем письме указали, что почти все члены вашей парторганизации идут за вами. Так почему бы вам не взять власть самому?

С 1928 года Гитлер изменил свою позицию. Он ввел в партийную практику то, что раньше его сделал Сталин: практику назначения, а не избрания местных партийных секретарей, которые отныне зависели только от расположения фюрера.

До той минуты, пока командир отряда штурмовиков берлинского района Фридрихсхайн недоучившийся студент Хорст Вессель не получил пулю от безработного плотника и коммуниста Альбрехта («Али») Хёлера, имевшего шестнадцать судимостей, никому бы и в голову не пришло делать из него героя. Но только что назначенный руководителем столичной партийной организации и ответственным за пропаганду Йозеф Геббельс первым понял, как нужно действовать. Это произошло весной 1930 года. Еще мало кто верил, что национальные социалисты способны взять власть в стране.

До смерти Вессель был пьянчужкой, драчуном и сутенером. После смерти он стал пламенным национальным социалистом, загубленным евреями и коммунистами.

— Хорст Вессель мысленно марширует вместе с нами, — говорил Геббельс на похоронах 1 марта 1930 года. — Когда в будущем будут маршировать вместе рабочие и студенты, они подхватят его песню «Выше знамена! Ряды сомкнем теснее!», сочиненную им в порыве вдохновения за год до смерти. Песня обессмертила его! Ради этого он жил, ради этого он отдал свою жизнь. Хорст Вессель — странник меж двух миров, днем вчерашним и днем завтрашним, солдат Германии!

Написанная юношей песня стала партийным гимном, а в 1933 году вторым немецким национальным гимном. За пятнадцать лет — с момента гибели Хорста Весселя до крушения национального социализма в Германии — было написано две с половиной сотни биографий Весселя, романов и пьес о нем. Городские магистраты переименовывали в его честь площади, улицы и больницы. Его имя носили один из берлинских районов, парусное учебное судно и истребительная эскадрилья люфтваффе. Хорста Весселя превратили в борца за просыпающуюся Германию, в героя, которому должна поклоняться вся немецкая молодежь.

«Вессель — тот избранник, которому следовало умереть в страшных мучениях, чтобы его смерть пробудила и крепко сплотила всех, кто думает по-немецки», — писал один из нацистских бардов Ганс Хайнц Эверс.

Дед Хорста Весселя был хозяином небольшой гостиницы в Гессене, отец — евангелическим пастором (две трети немцев принадлежали к. евангелической церкви, треть к католической). Накануне Первой мировой Людвиг Вессель подыскал себе хорошо оплачиваемое место пастора в берлинской общине, но в августе 1914 года ушел в армию.

«Как прекрасно все начиналось, — писал он после войны. — Лучшие из нашего народа не смели на это надеяться, не смели об этом мечтать. Один народ, один Бог, одна вера. Сплотившись вокруг своего господина-императора, предстала Германия перед лицом вражды всего мира».

Год Людвиг Вессель был главным пастором в оккупированной Бельгии. Осенью 1915 года его перевели на Восточный фронт, где кайзеровская армия сражалась с русской. В Ковно (ныне Каунас) православный храм превратили в евангелическую гарнизонную церковь. Напутствуя рекрутов, Вессель-старший произносил пышные проповеди:

— Желаете ли вы с Богом отправиться на святую борьбу нашего германского народа, радостно посвятить этой борьбе душу и сердце и служить не щадя жизни? Тогда отвечайте и клянитесь: да, мы хотим этого! Да благослови Господь тебя, о немецкий меч, и охрани тебя, мой камрад, на твоем пути…

Пастор Вессель мечтал о расширении Германской империи. Город Вильно (ныне Вильнюс) пробуждал в нем меланхолическое настроение: «Снова с мечом на поясе сюда входят германцы — по той самой дороге, по которой, радостно разгоряченные битвой, когда-то проходили предки нашего племени, члены рыцарского ордена. Существующая в городе Немецкая улица свидетельствует об этом древнеисторическом прошлом». Литва, считал он, должна «прислониться» к рейху, это ценная земля для немецких поселений и воздвижения «плотины» против «славянского затопления».

Когда старший Вессель хоронил убитых бойцов, он произносил проповеди, рожденные его буйной фантазией:

— При штурме вражеского окопа раскаленное железо разорвало его молодую грудь. Перед смертью он еще успел прохрипеть последнюю просьбу: «Посмотри, брат, побеждаем ли мы?» Нет выше мудрости немецких ландскнехтов: лучшая смерть — от руки врага.

Ближе к концу войны он служил полевым священником при штаб-квартире генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга, будущего президента. Пастор им восхищался:

— Новая песнь о Нибелунгах, рожденная в глубинах саги германской души, понесет вдаль от поколения к поколению это звучание стали, эту хвалебную оду герою Гинденбургу.

Ораторский талант проповедника, смесь религиозной и политической риторики сделали Весселя популярным фронтовым проповедником. Высшее командование посылало его выступать в войска. Он вселял в слушателей мысль о необходимости держаться до последнего, добиваясь мира на немецких условиях, и ловко вплетал в свои речи религиозные мотивы.

Вессель-старший проповедовал расистский агрессивный пангерманизм, особую миссию немцев по спасению погрязшего в грехах мира. В конце войны он занялся большой политикой. В январе 1918 года его избрали председателем Совета граждан рейха, контрреволюционного бюргерского движения. По слабости здоровья в конце 1919 года он сложил с себя полномочия председателя, а в мае 1922 года неожиданно умер. Ему было всего сорок два года. Сыну Хорсту — четырнадцать.

Во время войны мальчик почти не видел отца. Подростку фронтовой пастор казался важным и значительным человеком. Сын пошел в отца. Свержение монархии, революцию и создание республики он воспринимал как час позора. В шестнадцать лет Хорст Вессель стал руководителем группы в бисмаркюгенде, молодежной организации Союза Бисмарка, созданного Германской национальной народной партией (это была влиятельная сила на правом фланге).