Леонид Млечин - Самая большая тайна фюрера

Почему прусские социал-демократы и их боевая организация «Рейхсбаннер» даже не сопротивлялись?

Социал-демократы и профсоюзы не осознали политического значения государственного переворота в Пруссии. К тому же они ощущали, что климат в стране изменился, фашистские настроения распространились так широко, что социал-демократы лишились уверенности в себе. Они говорили, что не надо давать повод правительству отсрочить выборы в рейхстаг.

«Боевой дух и отчаянная решимость были налицо, — писал баварский социал-демократ Вильгельм Хёгнер. — Перспективы вооруженного сопротивления представлялись отнюдь не безнадежными. Находившийся в состоянии лихорадочного возбуждения пролетариат единодушно последовал бы призыву ко всеобщей забастовке.

Вполне возможно, что седовласый президент Германии, увидев первые признаки сопротивления, испугался бы реальной перспективы кровопролитной гражданской войны и стал бы искать компромисса. Но профсоюзные вожди побоялись взять на себя ответственность за кровопролитие, а социал-демократическое руководство сочло момент преждевременным для последней, решающей схватки.

Так, без единого выстрела пал прусский бастион социал-демократии, которая упустила свой великий шанс. Тому, кто в силу крайней необходимости решается на борьбу как на акт отчаяния, еще может улыбнуться счастье, но тому, кто бросает оружие без борьбы, ничто не поможет».

Коммунисты со злорадством наблюдали за падением социал-демократического правительства. Ведь прусская полиция разгоняла не только нацистских боевиков, но и коммунистов. В конце 1928 года начальник берлинской полиции Карл Фридрих Цёргибель запретил демонстрации по случаю Первого мая. Коммунисты не согласились с его запретом. Первого мая 1929 года они вывели на улицы Берлина двести тысяч человек. Полиция буквально набросилась на них. Блюстители порядка открыли огонь на поражение, и за три дня столкновений погибли тридцать три человека, больше двухсот были ранены.

В 1932 году по тактическим соображениям нацисты сместились влево. В первых числах ноября в Берлине нацистская партийная организация транспортных рабочих объявила забастовку, направленную против социал-демократической городской власти. И тут произошло нечто непостижимое. Коммунисты присоединились к нацистам, и общественный транспорт в городе остановился. Забастовка продолжалась пять дней. Йозеф Геббельс выступал вместе с коммунистическими вожаками. Сохранились фотографии, на которых он запечатлен рядом с руководителем берлинских коммунистов и председателем стачечного комитета Вальтером Ульбрихтом, который после войны станет главой Восточной Германии.

Можно сказать, что коммунисты своими руками открыли нацистам путь к власти в Пруссии. Руководители компартии Герман Реммеле и Хайнц Нойман, подчиняясь приказам из Москвы, фактически делали все, чтобы ускорить победу национальных социалистов. Вожди компартии были уверены, что загнивающий капитализм форсированным маршем приближается к своей неотвратимой гибели и все происходящее ведет Германию к пролетарской революции.

1 июня президент Гинденбург назначил рейхсканцлером Франца фон Папена. Новый глава правительства немедленно распустил рейхстаг. 31 июля 1932 года на выборах в рейхстаг национально-социалистическая рабочая партия Германии одержала победу и стала сильнейшей политической силой Германии. Нацисты получили вдвое больше мест в рейхстаге, чем два года назад. Председателем рейхстага избрали Германа Геринга.

Надо тем не менее заметить, что выше тридцати семи процентов в 1932 году нацисты никогда не собирали. И этот год был переломным, нацисты стали терять голоса, но именно в этот момент они получили власть, которую уже не отдали…

14 августа 1931 года депутат от компартии Герман Реммеле, в прошлом токарь-металлист, уверенно заявил в рейхстаге, что нацистский кабинет министров потерпит крах быстрее, чем любое другое правительство.

Конечно, никто не ведает своей судьбы, но историки десятилетиями задаются вопросом: как эти люди, профессионально занимавшиеся политикой, могли быть настолько близоруки, чтобы желать победы своим злейшим врагам?

Ответ прост: таковы были инструкции, получаемые ими из Москвы.

В Москве в бывшем центральном партийном архиве хранятся документы Коминтерна, из которых видно, как формировалась позиция в отношении событий в Германии. На вопрос: кого нужно раньше разбить, фашистов или социал-фашистов (то есть социал-демократов), давался ответ — социал-фашистов!

Сталин считал социал-демократов более опасным врагом, чем нацисты! Идеология, философия и мораль нацистов была ему ближе и понятнее, чем демократические принципы и убеждения социалистов. Поэтому с Гитлером он в 1939 году поладил быстро и легко.

Компартия внесла свой вклад в поражение Веймарской республики. Социал-демократы, как сильнейшая политическая партия, были главной силой, поддерживавшей республику. Социал-демократы и стали основной мишенью как для коммунистов, так и для нацистов. Коммунисты не могли не видеть, что Гитлер стремительно идет к власти. Но они недооценивали решимость фюрера и возможности нацистов, зато переоценивали свой потенциал. В компартию входили триста пятьдесят тысяч человек, это была хорошо организованная структура. На выборах за коммунистов проголосовало почти шесть миллионов человек. Компартия не боялась схватки с национальным социализмом.

Но и самые видные социал-демократы точно так же не понимали, что происходит в стране.

— После Гитлера — мы! — торжественно провозгласил депутат рейхстага от социал-демократической партии Рудольф Брайтшайд на партийном собрании в Билефельде в 1932 году.

Социал-демократы все еще высокомерно смотрели на национально-социалистическое движение и Гитлера. Не видели, что это политические бандиты, не признающие никаких правил. 23 февраля 1932 года в рейхстаге Йозеф Геббельс назвал социал-демократов «партией дезертиров». Ему ответил депутат Курт Шумахер:

— Нет никакого смысла по всей форме выражать протест против чудовищных утверждений, прозвучавших из уст господ Геббельса и Штрассера. Ведь это всего лишь часть целой системы агитации. Мы не опустимся настолько, чтобы вести борьбу на подобном уровне моральной и интеллектуальной деградации.

Председатель рейхстага Пауль Лёбе (кстати, социал-демократ) сделал Шумахеру замечание:

— Господин депутат доктор Шумахер, призываю вас к порядку!

Шумахер продолжал:

— Немецкому народу потребуются десятилетия, чтобы залечить те моральные и интеллектуальные раны, которые нанес ему подобный сорт агитации. Дискуссия невозможна уже по одной той причине, что мы не считаем национальных социалистов стоящими на одном с нами уровне. Мы не видим в их лице такого противника, с которым могли бы скрестить шпаги. Этим господам не хватает политических знаний, ибо большинство их занимается политикой всего два-три года, так что все это далеко от их понимания. Вся национально-социалистическая агитация — это постоянная апелляция к свинству, таящемуся внутри человека…