Евгений Белогорский - Труды Отечеству. Часть 1

Когда, всадники дивизии выстраивались для атаки, со стороны расположения отряда Покровского были слышны звуки сражения, что вызвало искреннее удивление и восхищение барона.

- Этот вагенбург, должен был давно пасть, однако он по-прежнему приковывает к себе внимание китайцев. Мне будет, очень жаль, если, капитан Васильчиков погибнет в этом бою – сказал Унгерн Резухину, вместе с ним наблюдавший в бинокль за боем с небольшого холма.

- Он прекрасно знал, на что идет ваше превосходительство. Ведь это была его идея сунуть голову в пасть к тигру – холодно ответил Резухин, втайне завидовавший сближению Покровского с Унгером.

- Да, вы абсолютно правы Резухин. И все же мне интересно знать, насколько он везучий человек.

Сказав эти слова, барон лихо пришпорил коня и устремился в первые ряды кавалерии, несмотря на бурные протесты своего начштаба. Твердо, веря в предсказание черного шамана, барон был убежден в своей неуязвимости и поэтому он смело дергал за усы тигра войны. Появление любимого командира вызвало бурю восторженных криков в рядах всадников, которые по одному мановению руки Унгера устремились в атаку.

Бой был короток, но очень жесток. Завидев опасность, китайцы открыли разрозненный огонь по скачущей на них вражеской кавалерии под белым знаменем черного кречета, во главе с всадником в желтом халате. Именно по нему больше всех стреляли гамины, но все пули проходили мимо заветной цели. Унгерн был словно заговорен от них, и стремительно приближаясь к противнику, наводил трепет и ужас в сердца простых пехотинцев.

Прорвав слабо сопротивляющиеся пехотные построения Бао Линя, Унгерн вступил в схватку с порядком потрепанными китайскими кавалеристами и за короткий срок опрокинул их. Невидимый рок продолжал упрямо хранить барона от вражеских клинков и револьверных пуль, которыми гамины пытались прервать движение «белого дьявола». Но, всё было напрасно. Унгерн либо отражал удары вражеского клинка, либо выпущенные пули проходили мимо цели, находя кого-то другого вместо обладателя желтого халата.

Не добившись успеха в борьбе с отрядом Покровского, Бао Линь сразу сник, едва стало ясно, что остановить атаку русских кавалеристов невозможно. Намертво зажав бинокль в потном от страха кулаке, генерал лихорадочно наблюдал за продвижением к себе ненавистного желтого халата барона Унгера. Когда между противниками оставалось всего каких-то двести метров, нервы Бао Линя не выдержали, и он обратился в бегство, позабыв всё свое генеральское величие.

Следуя примеру своего командира, с поле боя бежали остатки конного корпуса, обрекая на уничтожение несчастных беглецов из Урги, на которых в этот день обрушилась вся тяжесть монгольского клинка. На этот раз победа была полной, свыше четырех тысяч человек было убито в этот день и около двух тысяч сдалось на милость победителям. Все остальные бежали в снежную зимнюю пустыню, заранее обреченные на ужасную смерть от голода и холода. С китайской оккупационной армией в Монголии было покончено раз и навсегда.

Дивизии Унгерна вновь досталось множество винтовок, боеприпасов и прочего военного снаряжения, в панике брошенного гаминами при бегстве. Путь на Пекин, до которого оставалось менее 600 верст, несколько дневных переходов, был полностью открыт. Другой радостью для Унгера, было известие о том, что подлинный герой этого сражения капитан Васильчиков оказался жив, хотя и был серьезно ранен.

Встреча двух этих людей состоялась в канун нового 1920 года, когда барон решил навестить своих раненых бойцов в госпитале Урги, куда они были перевезены с поля боя, по указанию Унгера. Ранение Покровского к счастью оказалось не тяжелым. Вражеская пуля прошла на вылет его ногу, не задев при этом бедренную кость. Вовремя наложенный жгут, а так же помощь одного из казаков сумевшего заговорить кровь в ране, спасли полковника от сильной кровопотери, и теперь больному предстояло длительное выздоровление.

- Рад вас видеть в добром здравии Алексей Михайлович – произнес Унгерн, входя в крохотную одноместную палату, которую Покровскому выделили по личному требованию борона.

- Спасибо Роман Федорович. Я слышал вас можно поздравить – отвели Алексей, намекая на третью звездочку по погоне барона. Едва стало известно о взятии Урги и полном освобождении Монголии от китайцев, как оба атамана Забайкальского и Уссурийского казачьего войска, объявили о присвоении барону Унгерну звания генерал-лейтенанта. Об этом была срочно уведомлена Москва, но Алексеев не торопился утверждать это решение казаков, хотя и не отвергал его. Сложная политическая обстановка вокруг Китая, не позволяли верховному правителю открыто встать на сторону барона и тем самым ответственность Москвы в его смелых действиях.

- Ах, вы об этом – протянул Унгерн – ну это только решение казаков. Боюсь, что господин Верховный правитель не скоро решиться, утвердить их решение. Политика, ну её. Я пришел узнать, чем я смогу наградить вас. Не продержись вы столько времени, разгром Бао Линя стоил бы мне много крови, а так девять тысяч сабель готовы к выступлению на Пекин.

- Значит все-таки Пекин?- с сожалением спросил Покровский.

- Пекин, Пекин – радостно подтвердил Унгерн, увлеченно глядя на собеседника – один стремительный рывок и он наш со всеми потрохами. Как жаль, что вы не сможете принять участие в этом походе. Я говорил с докторами, они признают вас здоровым не раньше чем через три месяца, а я планирую рейд вначале марта.

- А может лучше основательно закрепиться в Урге и только потом двигаться на Пекин? – спросил Покровский явно не разделявший восторга собеседника.

- Нет, вы решительно не осознаете всей важности момента, дорогой Алексей Михайлович. Пока мы будем сидеть в Урге, китайцы соберут новые силы и тогда о броске на Пекин следует забыть. Наступать нужно сейчас, пока враг ослаб, и в его рядах нет единства.

- Вы рассчитываете на свою жену, с помощью которой намериваетесь захватить центральную власть в Поднебесной?

- Да рассчитываю. Вы не представляете, как крепко сидит в этих китайцах чинопочитание и преклонение перед императорской властью. Даже сейчас, когда в Пекине сидит Сун Ятсен, сотни людей стремятся попасть на прем к последнему императору Пу И, что бы получить у него привилегию.

- Китайцы никогда не признают ваши права на трон, Роман Федорович – с вздохом произнес Покровский, чем вызвал недовольство собеседника.

- Признают, как когда-то признали над собой власть великого Темучина!

- Признают – согласился Покровский – чтобы потом спокойно переварить завоевателей. Вспомните историю так вами любимых монголов. Они растворились подобно горсти песка в морских просторах, и большинство завоеванных ими земель досталось Поднебесной.