Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

Сам Президент и то подумал, что интересная юридическая коллизия вырисовывается, если к ней с беспристрастной меркой подойти. В смысле — является ли его страна правопреемницей царской? До семнадцатого года существовавшей, как Ельцин в своё время признал РФ правопреемницей СССР со всеми юридическими и политическими последствиями. Или же ныне здесь присутствующий Олег Константинович вправе предъявить собственные ленные права на это, с точки зрения параллельной реальности, « химерическое» государство. Как Китай на неизвестно кому по праву принадлежащий Тайвань.

Подумал мельком, но тут же и оформил эту мысль в чёткое решение. Почему и стал Президентом, а не совладельцем мелкой коммерческой фирмы или «помощником присяжного поверенного». Данное подобие переговоров — немедленно прекратить. Дабы не придать им какое угодно подобие легитимности. Познакомились — достаточно. В частном порядке можно ещё какое-то время пообщаться с человеком, назвавшим себя «Императором», ничем не более убедительным в данной роли, чем насмешливо улыбающийся «Александр Александрович». Для окончательного прояснения позиций и ситуации.

Президент уже почти сумел отрешиться от впечатления, полученного за время краткой прогулки по чужой Москве. Ну, было и было, причём не совсем даже и ясно, что было , и было ли на самом деле.

А вот своим друзьям-консультантам он немедленно поручит вступить в самые тесные отношения со своими визави . Каждый из них, судя по всему, занимает примерно аналогичное положение при своём «государе», и поговорить им будет о чём. Пусть найдут способ (а зачем его искать, сами предложат) заручиться приглашением в гости в ту реальность. На неделю, на месяц — несущественно. Командировку выпишем и командировочные выплатим по факту, невзирая, что и годичная командировка может ограничиться тремя секундами. Именно столько времени сам он провёл там , если верить подаренному главой Швейцарской Конфедерации штучному «Лонжину».

Олег Константинович, очевидно, пришёл к такому же выводу — о бессмысленности ожидания от встречи с «этим мальчишкой» немедленного позитива. «Мальчишка» — отнюдь не подразумевало негативного отношения ненамного старшего по возрасту Императора к своему… Да неизвестно, как его и назвать, исходя из понимания вопроса. О жизненном опыте думал Император, о том, что наверняка руководитель этой России (термин «Президент» ему даже про себя произносить было неприятно. Как глотать «консоме» вместо борща с добрым куском мяса) понятия не имеет, как седлать коня, как трястись в этом седле по полусотне вёрст ежедневно, не снимая ладони с шейки приклада верного карабина, в любую секунду ожидая… Да чего угодно ожидая в двухсотвёрстной полосе по обоим берегам Амура.

И слишком уж этот «Президент» сейчас пытается… Да, именно пытается выглядеть «соответствующим должности». А этого не надо. Пытаться. Сам он, ещё тридцатилетний капитан, заезжал, небритый, в пропотевшем кителе, на глухую таёжную станицу, от которой за трое суток переменным аллюром никуда не доскачешь, и полдюжины заслуженных дедов, на вечерние посиделки у правления выходившие в выцветших гимнастёрках, при крестах и медалях, инстинктивно, пусть и с достоинством, вставали и отдавали честь. И не ехали при этом впереди него машины с мигалками, кортеж мотоциклистов (эти тонкости здешней жизни Секонд ему показал на видеороликах).

Три казака позади, верный Миллер, или Чекменёв рядом — и достаточно. Пять патронов в карабине, десять в «маузере». Вот в этих пределах ты и человек. Само собой — глаза при тебе, руки-ноги, сила и реакция. «Благословение Господне» — как получится. «Ему там» виднее. Захочет — снаряд, точно в тебя направленный, рядом упадёт и не взорвётся. Захочет — шею сломаешь, не на тот край лавочки сев.

Олег Константинович улыбнулся. Секонд и Миллер знали эту добродушную, одновременно хитрую улыбку.

— Может быть, для укрепления взаимного доверия согласитесь принять моё предложение? — спросил он у Президента, заведомо не рассчитывая на позитивный ответ. — Тут до моей летней резиденции не так уж далеко. Посидим, поговорим. Приму по-царски… — опять якобы с усмешкой. — Посмотрите, как при «военно-феодальном строе» живём.

Это уже откровенная подколка , на основе почерпнутых Императором из нескольких доставленных флигель-адъютантом отсюда книг, написанных в стиле марксистско-ленинского понимания истории. Ничего, кроме отвращения, они у него не вызвали.

— Спасибо… — Президент замялся. «Вашим Величеством» называть собеседника явно не хотелось.

— Да Олег, и всё, — понял его затруднение Император.

— Олег… Спасибо за приглашение, «царский обед» нам и здесь скоро накроют. Но вы должны понять…

— Да не затрудняйся ты так, — вдруг перешёл на «ты» Олег Константинович. — Свои же люди. Давай я тебе лучше подарочек сделаю…

Президент насторожился.

Он, в отличие от президента американского [43] См. роман «Мальтийский крест», т. 2. , догадывался, что подарочки оч-чень разные бывают. От иного долго-долго не сообразишь, как избавиться. Да и «отдариться» не всегда получается.

Император сделал жест в сторону войскового старшины Миллера. Тот немедленно извлёк из внутреннего кармана куртки (адъютантской полевой сумки с собой не взял) не слишком большую, обтянутую вишнёвым бархатом коробочку.

— Возьми, товарищ (другого слова Император не нашёл, кроме этого, очень почётного обращения, к большевикам отношения не имеющего [44] К примеру, адмирал В. А. Корнилов обращался к войскам: «Товарищи! На нас лежит честь защиты Севастополя…» (Е. Тарле. Крымская война. М., АСТ. 2005). ), просто в память нашей встречи. — О том, как это слово воспримут аборигены , он не задумался.

Президент взял, оснований отказаться не было, хотя Контрразведчик непроизвольно дёрнулся.

Внутри лежал орденский крест, размером с Георгиевский третьей степени, но иной формы, выполненный из золота, с чёрно-белой эмалевой окантовкой лучей, с кольцом для шейной, сейчас отсутствовавшей ленты.

— Это не орден, макет, — пояснил Олег Константинович. — Пока не утверждённый, но исполненный в натуральную величину и из натуральных материалов…

— Действующая модель паровоза в натуральную величину, — вроде бы буркнул себе под нос Писатель, но все услышали.

— Вот именно, друг мой, вот именно, — немедленно отреагировал Император. — Вы и раньше, как я заметил, проявляли должную быстроту мышления, так я попрошу вас к себе в гости независимо от точки зрения политической .

Нет времени сейчас описать выражения глаз, лиц, а главное — мысли людей с президентской стороны стола. Достаточно одной, Журналиста: «Трепач, ничего для собственного успеха не сделал, а в „мэтрах“ обозначился. И сейчас совсем не в тему ляпнул, и на тебе, личное приглашения! Я первый туда сходил, и что?»