Александр Головчук - ПОЧЕМУ И НЕТ?

Глядя на меня, пан Зигмунд, грустно улыбнулся.

- Спасибо, Сергей Александрович. Внучка очень точно описала вас. Вы честны, смелы и, простите, весьма простодушны. Впрочем, с возрастом это проходит, юноша.

Вы ведь, отнюдь, не глупый человек. И уже догадались, что пани Анна была лишь поводом, для воздействия на меня. Так же как и люди, занимающиеся моими финансами. Не сомневаюсь, что и другие пострадавшие каким-либо образом связаны со мной. Как пан Буевич, например. Что? Нет? - Я лишь пожал плечами, а князь продолжил.

- Фролин - мой личный враг. Эта вражда неявная, но уже давняя, хотя не в этом дело. Я считал, что он оставил свои попытки вредить мне, после…. Ну, это не важно.

Оказывается, тайком этот паук пытается опутать меня своими сетями.

Я мог бы понять нападки на меня и на моих знакомых и деловых партнеров.

Но Анюсю….

Внучка, конечно, тоже допустила ошибку, не поставив меня в известность о своих затруднениях. Также не поставили в известность и мои торговые агенты. И другие люди тоже. Это странно …. Что-то я упустил. Да. Упустил…. Или помогли упустить. Ничего, исправим.

Вскочив с кресла, князь заходил по комнате.

А взгляд у него совсем нехорошим стал.

Кажется, Фролин допустил роковую ошибку. Я, конечно, не знаю всех возможностей Степана Федоровича, но становиться врагом пана Зигмунда, мягко говоря, неосмотрительно. Особенно, начиная играть жестко. Дедушка может ответить адекватно. С применением тяжелой артиллерии.

- CARTHAGINEM ESSE DELENDAM . (Карфаген должен быть разрушен.) - пробормотал я, но Мирский услышал.

- Что? Да! Именно! Именно, так. Точнее не скажешь. Древние были мудры. А ведь Фролины теперь и Ваши враги, смерти сыновей и братьев Вам не простят. Не надейтесь, что они не узнают. Вопрос только во времени. TEMPUS OMNIA REVELAT (время все выявляет).

Так, кажется, меня уже включили в расклад. Я не против, но только на моих условиях. И так и так вляпался, а имея такого союзника, пожалуй, выкручусь. Не надо меня грузить, я уже и сам вписался.

- Фролиным врагом я стал тогда, когда сорвал их карточную игру. Они попробовали мне отплатить, да не вышло. Но сам зла на них не держал. Разбойники они и есть разбойники. А вот когда я узнал об их делах, о попытке унизить пани Анну, простите, Анну Казимировну, они стали уже и моими врагами. Располагайте мной, Ваше сиятельство.

Опять пронзительные глаза князя просветили меня рентгеном.

- Хм, добро, буду располагать.

Задав еще несколько вопросов, в основном касавшихся молодого дворянина с которыми братцы играли в карты, князь отпустил меня.

Фух. Ну точно, ощущение, как после ударной разгрузки вагонов в студенческие годы. Выжат полностью, желание только одно - спать. Благо до гостевых апартаментов не далеко, упал на постель и вырубился. Насыщенный был денек.

На следующий день я опять не уехал. В Бражичи с визитами ринулись соседи. Одно появление князя Мирского произвело фурор в провинциальной среде. Все торопились явиться пред его ясные очи, выказать расположение Анне Казимировне, показать себя и посмотреть других.

Служба информации у них поставлена, просто класс. Телефонов нет, а ощущение, что созвонились заранее. И где вы раньше были, когда девчонка в одиночестве со своим горем бедовала?

В связи с наплывом публики мой отъезд пришлось отложить. Через пана Зарембу князь попросил меня непременно быть.

Быть, так быть. Я и сам рад лишнему дню вблизи Анны Казимировны, кажется я здорово запал на нее. Нет, все понимаю, недавний траур, да и не ровня я ей, но вот тянет и все тут. Хоть издали увидеть, хоть слово услышать и то в радость.

Вечером намечался роскошный ужин и прием, который давала Анна Казимировна Сорокина, почетным гостем был князь Зигмунд Мирский. Вот так. И вроде не было бойкота местного света. Это мероприятие было устроено экспромтом паном Зигмундом, как примирение между соседями.

Что такое прием? Даже не знаю, как объяснить. Похоже на бал, только без танцев. Общение, игры в карты и другие игры, мне не известные. Женщины собираются небольшими кучками и что-то обсуждают. Мужчины во фраках и мундирах имеют свой круг. Что интересно, к пани Анне могли со спокойной душой приехать с визитом и ярые поборники обновления Речи Посполитой, как к внучке неформального лидера этого направления в политике, так и их оппоненты. Ведь она была вдовой русского офицера и разделяла взгляды мужа. Получилась нейтральная зона. Политика политикой, а людям все равно общаться как-то надо.

Все было весьма торжественно и даже мило. Количество людей, которым я был представлен, зашкалило за полтора десятка. Одной своей рекомендацией князь ввел меня в мир, в который я стремился и которого, честно говоря, опасался. Но отступать поздно, тут бойся не бойся, а марку держи. Неожиданно для себя я смог немного отвечать на французском языке, впрочем, старался быть немногословным, а понимал уже практически все.

В наше время слишком завышали лингвистические знания дворян в это время. Да, в Санкт-Петербурге, при дворе в высшем свете были свои порядки, а в провинции народ попроще. Здесь чаще звучала польская речь, чем французский. А русский был основным разговорным языком.

Анна Казимировна рядом с восседающим на возвышении князем, выглядела скромно, срок траура у нее уже окончился, но она упорно одевалась в темное, хотя эта строгость не портила общего впечатления, только подчеркивала ее природную красоту.

Моим спутником на приеме оказался пан Заремба. Мировой оказался мужик, в смысле шляхтич. Первым, после нашего боя, он протянул мне руку.

- Зовите меня по простому, Збышек Заремба рад такому противнику, особенно если он станет другом. А тот прием, которым вы меня взяли, обязательно мне покажите. Неожиданный финт, весьма опасный, мне понравился своей простотой. Браво!

А как Вы мне саблю попортили! Дамаск! Просто блеск! Я получил удовольствие. Да, огромное удовольствие, но надеюсь еще раз повторить наш поединок.

И вот теперь пан Збышек - мой сопровождающий в этом новом для меня мире.

Из разговоров я понял, что на территории бывшего Великого Княжества Литовского действуют старые статуты, принятые еще сотни лет тому. Вот это было для меня новостью. Законы Империи в этих землях были очень мягкими.

По повелению матушки Екатирины политика в отношениях с присоединенными землями была весьма либеральной. Потом Павел, конечно, гайки закрутил, но после Александр вернулся к прежним правилам.

Витебский губернатор Сумароков Павел Иванович, в прошлом гвардейский офицер и служащий министерства юстиции, умнейший человек, уже несколько лет занимал свой пост и поддерживал в губернии мир и спокойствие, сглаживая все острые углы.