Александр Головчук - ПОЧЕМУ И НЕТ?

- Соображаешь унтер, не ошибся я в тебе. Ну, бди. Смены тебе не будет. Дотемна дежурить будешь. Может и завтра придется. Поглядим. - Когда капитан говорит по службе с нижними чинами, то всегда переходит на 'ты'.

Не пришлось. Где-то, через час лошади подняли головы, навострив уши. Вскоре и я расслышал звон железа и перестук копыт. Просигналил в дом, Васильев сразу вышел на крыльцо, вглядываясь в лесную чащу. Из-за деревьев выехали всадники. Двое, нет трое. Один - чуть в стороне. Капитан явно узнал прибывших, и был рад увидеть их. Пошел навстречу.

Двое, это вроде как начальник с сопровождающим, третий - просто мужик, но с ружьем и с повадками лесовика. Мою лежку вычислил враз, потому и отделился от остальных. Похоже - лесник и смотритель домика. Пока команды отбой не было, держу его на мушке как самого опасного.

Васильев, подойдя к всадникам, вытянулся перед начальником и бросил два пальца к фуражке, явно приветствуя старшего по званию, хотя тот был и в гражданском платье.

Все равно, пока не ослабляю внимания.

Прибывшие спешились, двое отправились в дом, а мужик занялся лошадьми. Входя вслед за гостями, капитан махнул мне, мол, все путем, и только тогда я вышел из укрытия. Пошел помогать леснику с лошадками. Свою он завел в сарай, а двум остальным ослабил подпруги и устроил у коновязи с кормушкой и поилкой. Те с аппетитом захрупали овсом.

Мужичок, молча расседлав лошадку, закинул ружье за спину и почапал в лес, оставив меня в гордом одиночестве тащить службу дальше.

Через час гости вышли, сели на лошадей и отбыли, забрав сумки. Васильев дал команду расседлывать и до утра отдыхать. Наконец хоть согреюсь.

Пока хлопотал у печки, готовя нехитрый перекус из саломахи с чаем, Васильев сидел и читал какую-то книжицу, стихи вроде. Но читал рассеяно, часто отрываясь и устремляя задумчивый взгляд в пространство. Лицо его было усталым и расстроенным.

- Сергей Александрович, взгляните. - Перейдя на обращение по имени - отчеству,

Васильев положил на стол две ассигнации в десять рублей.

- Одна из них - фальшивая. Вы сможете определить какая?

Я рассмотрел, пощупал фактуру, глянул на просвет. Ну не спец я по этому делу, а так на глаз одинаковые вроде.

- Мы с Вами, Сергей Александрович, везли две полные сумки таких фальшивок. Их изъяли у каторжан, что ловили месяц тому, а хранились они, как и золото у того самого, ограбленного и убитого помещика. Некоего Максима Фомича Ухова. Человека непубличного, скорее затворника, недавно приобретшего поместье, а до того проживавшего в Москве и из всех развлечений признававшего одну охоту.

До Государя поступали сведения о том, что в Париже печатают фальшивые деньги, после контрабандой доставляются в Россию, но доказательств этому, увы, не было. В числе прочих задач, негласных, более того, тайных, поставленных мне министерством финансов, входило и пресечение доставки контрабанды, выявление исполнителей и их арест.

Оказывается, разработана целая схема. Фальшивые деньги поступают в Россию и здесь обмениваются на золото, разумеется, не в пропорции один к одному. Империи наносился двойной вред - этими фальшивками и изъятием золота. Министерство финансов, взяв под контроль все движение крупных партий золотых монет, находилось в недоумении, чем контрабандисты расплачиваются за фальшивки. Оказывается, у них был такой, неучтенный источник - казна Сигизмунда, по крайней мере, ее часть.

Кто-то из деловых разбойных людей либо их тайных покровителей оказался в курсе таких операций. Они опередили меня, а главное, быстрее нашли человека, который являлся основным передаточным звеном. Быстро организовав нападение на усадьбу Ухова они отыскали и золото и фальшивки последней контрабандной партии, но вот уйти не смогли. Погубила жадность и геройство конюха, угнавшего лошадей.

Вполне резонно вы можете спросить, отчего это таким делом занимаюсь я, а не полиция. Вся причина в том, что есть подозрение и оно обосновано, что этим промыслом, коей следует приравнять к измене, занимаются именно полицейские чины, а также кое-кто из армейской службы снабжения.

Сейчас мы отправили фальшивки в столицу, а сами завтра выезжаем в Москву, где должны отработать все сведения про помещика Ухова. Он ведь не один этим промыслом занимался. Как вам, Горский, задача? Не претит ли вашей шляхетской чести? Вести расследование, дело - нелегкое и грязное, но для Родины нужное.

- Если нужно - будем вести. Только….

Вениамин Андреевич, ведь если такие масштабы, то в этом, наверняка, кое-кто и из Общества замешан. Вы с таким заданием как между молотом и наковальней оказались.

- Мы, Горский, мы. Вы теперь тоже в этом деле завязаны.

Обалдеть, прям боевик и Голливуд. Одинокий рейнджер на тропе войны вместе с напарником из нацменьшинств. А в России оказывается и двести лет тому предавали и воровали как и в родном времени.

С большим же запасом прочности рассчитана Господом эта страна. Ее с остервенением мордуют, грабят, предают свои же дети, рвут различные иноземные цивилизаторы, а она стоит. Потому что другие ее дети с не меньшим остервенением отстраивают, сохраняют и защищают. Россия, кто тебя поймет, да и нужно ли это, тебя понимать. Мне достаточно чувствовать, что ты есть. Ладно, это все философия.

А Васильев - тот еще жук. Не зря, видно, племянника одного из лучших министров финансов России задействовали в этом деле. На этой кухне он - абсолютно свой человек. Интересно, история с дуэлью подстроена была или нет? Хотя, едва ли, в это время такими вещами не шутят, просто совпало.

Мы поужинали и стали готовиться ко сну. Но вот поспать не вышло.

У дверей кто-то завозился, раздался скрип навесов и в домик ввалился человек. Весь в крови. С трудом можно было узнать в рухнувшем на пол человеке сопровождающего начальника, которого видели здесь, не более четырех часов тому. Весь в кровавых и грязных лохмотьях, обрывками которых наспех замотаны две раны: одна - на груди, вторая - на плече.

Мы бросились к нему.

- Валентин, что с тобой дружище? Что случилось? Где полковник? - вопросы из капитана выскакивали со скоростью пулемета, но человек только хрипел.

Я схватил глиняную кружку, набрал воды из ведра и осторожно прижал к губам раненого, поддерживая ему голову. Тот жадно выпил все до капли. Такая жажда бывает при сильной кровопотере. Он, наконец, смог говорить.

- Пахом, сука, углядел, что в сумах было. Соблазнился и солдатиков из конвоя подбил троих. Остановился, вроде онучи перемотать, а сам из ружья в полковника….

Один солдат в меня стрельнул, а двое других в своих товарищей, что в сговоре не были. Мне повезло, лошадь башкой на первый выстрел дернула, она у меня пуглива…. Еще воды дайте.