Анатолий Спесивцев - Есаул из будущего. Казачий Потоп

Апрель – май 1639 года от Р. Х.

Пока Аркадий пытался наладить семейную жизнь и продолжить двигать прогресс, почти со всех сторон бушевала война. Исключением был север, где Россия и Литва не воевали, а только готовились к битвам и осадам. Радзивиллам удалось пригасить восстания селян, но ненависть ограбленных и униженных людей никуда не делась и ждала только возможности выплеснуться.

Приезжавшее от Хмельницкого тайное посольство договорилось с магнатами о нейтралитете между Малой Русью и Литвой. Гетману не хотелось воевать на два фронта, Радзивиллам мечталось о независимости, впрочем, объявлять об отделении от Польши они не спешили, слишком уж шляхта против такого шага была настроена. Зато фактическое предательство своих польских собратьев устроило большинство, подставляться под набеги калмыков, казаков и черкесов желали ОЧЕНЬ немногие. Жаждавшие помахать саблей ехали выполнять свой долг перед королем в частном порядке. Армия Литвы сосредоточилась на востоке и юге государства для защиты страны от возможной агрессии. Приказы из Варшавы игнорировались.

Вернуть Смоленск было идеей фикс Михаила Романова, но пока он, несмотря на вдохновляющие речи монахов, юродивых и некоторых царедворцев, воздерживался от похода на Литву. Уж очень в плохом состоянии были финансы государства. Как это ни смешно звучит, но прекращение татарских набегов и возможность освоения плодородных черноземов только истощили казну. В новые земли приходилось нешуточно вкладываться, а отдача от них была пусть и ближней, но перспективой. Государь всей душой рвался на запад, на освобождение древних русских городов, однако был вынужден считаться с реалиями. Денег на войну в этом году собрать не удавалось, а налагать на и без того измученное податное население новые налоги означало заведомо подстрекать его к бунтам.

Однако инспирированное казацкой разведкой давление на него монахов продолжалось. Смерть одного за другим двух сыновей произвела на верующего и любящего семью человека очень тяжелое впечатление. Шепотки, что Бог требует вызволения из-под богомерзкой власти папежников православного люда, оказывали все большее влияние. Если бы не присущая ему ответственность, уже весной пошел бы на ворога. Государь все больше стал уделять времени молитвам и посещениям монастырей, старался чаще прикладываться к святым мощам. И ждал вестей о битве поляков с казаками.

Уход большей части калмыков из приволжских степей снял страшный пресс давления на яицких казаков. Хотя мелкие стычки с оставшимися там калмыцкими пастухами продолжались, да кочевавшие невдалеке казахи в белых и пушистых ягнят превращаться не спешили.

Гребенцы продолжали войну на уничтожение с кумыками и принявшими ислам окотами в союзе с другими окотскими племенами. Но уже не за существование, а на изгнание врагов прочь. Однако даже многочисленные победы и отсутствие единства среди них не делали эту задачу легкой. Уж что-что, а защищаться от более многочисленных и лучше вооруженных противников те, засев в горных селеньях, умели очень хорошо.

Активизация недругов в Черкесии не была для донских атаманов совсем уж неожиданной, но тем не менее размах военных действий застал их врасплох. Донцам пришлось поначалу вместе с союзными черкесами обороняться. И только атаки на проявившие враждебность натухаевские и мамелюкские селенья, для выдерживания артиллерийского обстрела малоприспособленные, изменили ход противостояния. Правда, о мире на этой земле в ближайшее время можно было только мечтать.

Грандиозное сражение произошло на юго-западе Анатолии. В смертельной схватке сошлись войска двух претендентов на султанский трон – Ислама Гирея и Ахмеда Халебского. В битве приняли участие около трехсот тысяч воинов, дравшихся друг с другом с предельным ожесточением, невзирая на единоверие, родство и прежнюю дружбу. Долгое время ее исход был неясен, однако к вечеру лучше подготовленные профессионально янычары и сувалери (конники оджака) сломили сопротивление армии Ахмеда. Причем первыми побежали, подставив спины под удары, мамелюки, согласившиеся драться под знаменем претендента из Халеба. Вслед за ними дрогнули и ополчения племен, были смяты, выброшены из тележного укрепления пехотинцы… настала пора легкой конницы Гирея. До темноты ногаи и крымские татары преследовали бегущих, помогая собрать смерти обильную жатву.

Однако сам Ахмед и его приближенные сумели спастись и успели позже укрыться в хорошо укрепленном, снабженном припасами для выдерживания длительной осады Халебе. Сдаваться Исламу они отказались. Пришлось Гирею разделить войско на две части. Основная осадила вражеское гнездо. Другая, состоящая только из конницы, принялась приводить к присяге прежде служившие другому претенденту на трон провинции. И, что еще более важно, собирала продовольствие для осаждающей армии. То, что у сирийских и египетских феллахов не было лишнего зерна, а у вынужденно поддерживавших Ахмеда бедуинов излишков скота, никого, кроме ограбляемых, не волновало. Не участвовавшие в боях с войском Гирея друзы, евреи и марониты отделались финансовыми потерями.

Не имея средств для продолжения войны, Ислам объявил, что даст привилегии на торговлю в халифате только тем странам, которые согласятся внести в султанскую казну большие суммы. Оговорив, что венецианцы могут не беспокоиться, после наведения порядка он сметет их проклятый город с лица земли. Голландцы, англичане, французы после некоторого колебания деньги выплатили, а Венеция, не имея шансов на мир, оккупировала Морею, южную часть Греции. И дала «добро» греческим пиратам с островов на тотальный грабеж побережья Малой Азии. Западный и южный берега этого полуострова стремительно стали равняться в безлюдности с северным, давно опустошенным казаками.

Был у этого безобразия еще один подтекст. Европейцы привыкли к большому постоянному потоку дешевых рабов из Руси и Черкесии. Полное прекращение людоловства на Руси, переориентация черкесов на вывоз пленников в Россию и Персию болезненно сказались на состоянии галерных флотов сразу нескольких западных держав. Греки, отлавливая турок, таким образом сразу получили выход на емкие рабские рынки. Даже Ришелье, делавший ставку именно на турок, вынужден был «не замечать» турецкого происхождения новых галерников.

Валашский господарь, как и обещал, пошел на юг. Первым делом он согнал кочевья буджаков из Добруджи, потом без особых хлопот захватил Македонию и северную Болгарию. Не встретив серьезного сопротивления, он немедленно начал укреплять горные перевалы и уже с интересом посматривал на Болгарию южную (аппетит приходит во время еды), пока ограничиваясь приглашением тамошним жителям переселяться на пустоши у него. Обещая длительное освобождение от налогов и защиту от набегов.