Владимир Контровский - Авианосцы Евразия против Америки

Германские требования были явно неприемлемыми, но с Японией американцы могли бы поторговаться: выход Страны Восходящего солнца из войны развязывал Америке руки на Тихом океане, давая возможность нейтрализовать русский Тихоокеанский флот, остановить русское наступление на Аляску, вернуть Алеутские острова и сосредоточить все силы против Германии. Но Япония колебалась: к желанию получить сиюминутную выгоду примешивался страх перед последствиями заключения сепаратного мира с США, причем страх не только перед более чем возможным американским возмездием в будущем.

Народная Россия держала на Дальнем Востоке десятки кадровых дивизий, полностью укомплектованных и развёрнутых по штатам военного времени. На запросы Японии Россия вежливо отвечала, что эти части готовятся к вторжению на Аляску, но рёв моторов русских танков у границ Манчжоу-Го будил у японских генералов не самые приятные воспоминания о боях с русскими в Монголии и ограничивал аппетиты самураев в отношении Китая. В японском генеральном штабе нисколько не сомневались, что в случае чего эти танки будут топтать гусеницами не аляскинскую тундру, а маньчжурские сопки. И эти опасения были недалеки от истины: Рихард Зорге исправно информировал Москву о намерениях японцев.

Американские попытки заключения сепаратного мира продолжались в течение всего 1943 года, и закончились совместным меморандумом континенталов, предъявленным США. И смысл этого меморандума был предельно ясным: Германия, Народная Россия и Япония готовы заключить мир с Америкой, если та примет условия, выдвинутые всеми союзниками, а о сепаратном мире США с одной из упомянутых стран не может быть и речи.

– Их условия похожи на те, на которых Рим заключил мир с Карфагеном по итогам Первой Пунической войны, – сумрачно заметил Корделл Халл. – Они лишают нас всего, чего мы добились за полтораста лет, и низводят Америку до статуса второстепенной державы, не имеющей веса на мировой арене.

– Избавьте меня от исторических аллюзий, – нервно произнёс Рузвельт, вцепившись пальцами в край стола, как будто боясь упасть вместе с креслом, – и так ясно, что раджеры хотя слишком многого. Они уже считают нас побеждёнными – что ж, придётся показать, что они ошибаются. Пусть попробуют взять Антильские острова, Гавайи и Аляску – посмотрим, как это у них получится. Худой мир хуже толстой драки – есть такая русская пословица. О’кей, пусть будет толстая драка!

декабрь 1943 года

На Москву падал снег, белый и пушистый, навевавший мысли не о войне, гремевшей за океанами, а о мирном домашнем уюте и о Новом годе с праздничным столом, подарками и морозным запахом хвои. Но далёкая война продолжалась…

– Я хотел бы кое-что уяснить, – Лев Галлер, державшийся с выправкой офицера российского императорского флота, одернул безукоризненно сидевший китель. – Как нарком ВМФ, я отвечаю не только за боеспособность и состояние флота, но и за умонастроения его личного состава.

– А что, разве что-то не так? – Киров недоуменно поднял брови.

– Всё так, но… – адмирал флота сделал паузу. – Имеет место некоторое, я бы сказал, недопонимание, причём среди старшего комсостава, командиров кораблей и соединений.

– И в чём это выражается?

– Мы воюем за интересы кайзеррейха, – с солдатской прямотой заявил нарком ВМФ. – Совместный меморандум, предъявленный нами США, выгоден прежде всего Германии – он фактически выводит её в мировые гегемоны. Наши моряки и лётчики гибнут на Аляске за то, чтобы кайзер Вильгельм стал властелином мира, и наш Атлантический флот пойдёт в бой тоже ради тевтонской победы? Мы, русские, веками оплачивали победы своей кровью, а их плодами пользовались другие, есть у нас такая национальная традиция. И я не считаю это правильным.

Глаза Кирова гневно вспыхнули, но Вознесенский успокаивающе поднял руку.

– Давайте разберёмся, – спокойно произнёс предсовнаркома. – Вопрос важный. Мы, как и любая другая держава, воюем за свои собственные интересы. Предельное ослабление США – упомянутые в меморандуме территориальные уступки, выдача флота, контрибуция, – совпадает с интересами России. Касательно же того, что львиная доля трофеев достанется кайзеррейху – так эти трофеи надо ещё захватить и, как вы совершенно правильно заметили, товарищ Галлер, оплатить их кровью: большой кровью. Вот пусть Германия и платит «цену победы», а мы поможем ей… в меру сил. Помнится мне, в сороковом году ваши морские пехотинцы подняли красный флаг над Рейкьявиком, почему бы этому флагу не взвиться над Багамскими островами в сорок четвёртом? Думаю, кайзер возражать не будет: в Карибском наступлении задействованы интернациональные силы – англичане, французы, итальянцы и даже испанский легион, воюющий в джунглях Колумбии, – и все они рассчитывают на свою долю добычи. Цинично? Увы, таковы реалии нашего мира. А насчёт делёжки американского флота – хотя говорить об этом несколько преждевременно – тут я надеюсь на ваш опытный морской глаз, Лев Михайлович: полагаю, вы сможете отобрать для нас хорошие корабли.

– А что до Южной Америки, – Вознесенский посмотрел на собеседников и слегка прищурился, – будущее покажет, кто станет там хозяином. В латиноамериканских странах весьма сильны пророссийские симпатии, и Чили тому пример. Тевтоны для них всего лишь новые завоеватели, пришедшие сменить завоевателей старых, тогда как мы, русские, несём нечто иное, отличное от. И это иное становится для латиноамериканцев всё более и более привлекательным. Мы работаем в этом направлении: правильно я говорю, Сергей Мироныч?

Киров молча кивнул.

– Наш конфликт с кайзеррейхом в будущем неизбежен, – добавил Молотов, – и не только в силу амбиций Германии, но и из-за коренной разницы в общественном устройстве наших двух государств. Мы это понимаем, и принимаем соответствующие меры. Например, на летних общевойсковых учениях западных округов глава германской делегации генерал Гудериан был впечатлён зрелищем наших танковых корпусов, прорывавших линию обороны условного противника. «И вы собираетесь использовать эти армады в заснеженной Аляске?» – спросил он генерала Жукова. «В Америке, – ответил тот, не моргнув глазом, – есть ещё и степи Оклахомы и Техаса, вот где простор для танков!». И оба ведь понимали, – усмехнулся глава Верховного совета, – что наши «зверобои» и «стрельцы» гораздо быстрее доедут до полей Европы, чем до прерий Канзаса, но делали вид, что я не я, и лошадь не моя. Вот и верь после этого тому, что солдаты – плохие дипломаты...

– Да, конфликт неизбежен, – согласился Вознесенский. – Но пока мы с немцами в одной упряжке: США никогда не простят Германии «банкирской резни» в Европе, а России – долгов по кредитам. Вспомните Маркса, товарищи: «нет такого преступления, на которое не пойдёт капитал ради прибыли». А мы осмелились покуситься на эту прибыль, и стали для хозяев Америки смертельными врагами и адскими исчадиями. Так что или – или, третьего не дано. И постарайтесь объяснить суть этой дилеммы вашим морякам, товарищ наркомфлота, а Главное Политуправление вам поможет.