Владимир Корн - Артуа. Ученик ученика

А что я хотел, не отец с войны вернулся. В свертке оказались штаны и рубаха, оба предмета одежды из грубой домотканой ткани.

Черт его знает, как здесь выражают благодарность. Я прижал руку к сердцу и слегка поклонился. Поняли меня, ну и ладушки.

Женщина жестом показала, чтобы переодеваться мне следует идти за дом, ну а я что хотел?

Облачившись в новый прикид, я заценил себя со стороны. А что, вполне. Пусть и штаны коротковаты и рубаха безразмерна, но теперь не будет необходимости в их присутствии плотно прижимать ноги одну к другой, когда присаживаешься. Смешно, но я даже сильнее себя почувствовал.

Когда я вышел из-за дома в новом обличье, женщина уже разделывала мою рыбу огромным ножом на столе под навесом.

А потом мы обедали все вместе за одним столом. Правда, они сидели по другую сторону стола, да какая разница. Похлебка из овощей, жареная рыба и даже кусок лепешки из неведомой муки грубого помола. И не вспомню сразу, когда мне в последний раз приходилось так вкусно кушать.

После обеда я помогал женщине по хозяйству. Забрал из ее рук топор, когда она захотела нарубить хворост. Молол какое-то зерно на ручной мельнице. Носил воду ведрами из недалекого родника. Сходил за тем же хворостом, принеся огромную связку. И даже успел чуть поправить крышу.

Не чувствовалось присутствия мужской руки в доме, это всегда заметно. И дети от разных отцов, не ошибешься.

Да и мое ли это дело. Они накормили меня, одежонку какую никакую дали. И пусть ее сын все еще хмуро поглядывал на меня из-под насупленных бровей, так за что ему меня боготворить?

Я успел даже выучить пару слов незнакомого языка. Не слишком сложный язык, нет в нем таких слов как кетцалькоатль или вовсе тлауискальпантекутль. Если бы меня спросили, на какой язык он больше всего похож то, я бы не задумываясь, ответил, что на итальянский. Но только в том случае, если бы ромулы перестали тараторить. Сам я итальянский не знаю совсем, и единственная фраза, что сразу приходит на ум, звучит так – кретино феномено. –

Но вот по созвучию…

Когда-то преподаватель английского на вводной лекции говорила, что изучение иностранных языков, как ни странно, легче всего дается тем, у кого хороший музыкальный слух. Не знаю, насколько она права, но на отсутствие слуха пожаловаться никак не могу.

Да и что там особенно сложного, если дом называется брубер, а рука – чилса.

Еще и грассировать не надо, или в нос говорить. Думаю, что смогу освоить. Все же не тлауиска… как там дальше. Конечно, и в моем языке дом можно назвать жилищем. И попробуй, выговори это слово тому, кто даже понятие не имеет, что может существовать такой звук – щ –. Но меня пока такими словами не удостоили, да и без них прекрасно можно обойтись.

Еще я успел выяснить, что мальчишку зовут Стрегором, а младшенькую Карминой. Я даже узнал, что хозяйка зовется Аниатой.

Моего имени никто не спрашивал, я же не стал набиваться с представлением.

Уже в сумерках, после вечернего чая, так я это могу назвать, Кармина, время от времени показывающая мне исподтишка язык, подошла знакомиться.

Бойкая девчонка сначала что-то лепетала, затем судя по интонации, задала мне вопрос. Поскольку буквально перед этим прозвучала Кармина, я решил, что наконец-то у меня спрашивают имя.

– Артур – представился я.

Артуа-р-р-р-р-р– засмеялась она.

-Не Артуа-р-р– а Артур – поправил я ее.

Та засмеялась еще пуще. Затем сделала пальчики на руках когтями, согнув их, и застучала зубками, как будто собралась кого-то разорвать и съесть.

– Артуа-р-р-р-р– и убежала, все еще продолжая рычать.

Мне постелили под навесом, причем Аниата сделала это как само собой разумеющееся, положив тюфяк набитый сухим сеном и кусок грубого полотна вместо одеяла. Вот и славно, а куда мне на ночь глядя, пусть и в новеньком наряде?

Во, стихами заговорил, нервы однако.

Я долго ворочался перед сном, хотя и лежать было очень удобно. Все-таки не на песке пусть и теплом, скрючившись под утро в позе эмбриона. И небо, опять это небо. Наверное, все же оно больше красивое, чем что-то еще.

Луна. За это время я не видел ее ни разу, а все эти дни была безоблачная погода. Теперь нет никаких сомнений, я совсем не там, куда так тянет. Пусть звездное небо могло измениться, что очень вряд ли, но Луна никуда бы не делась. Где-то я читал, что Луна образована осколком Земли, отделившимся от нее после удара метеорита.

Не помню даже, гипотеза это или научный факт. Да какая теперь разница.

Вспомнил о Светке, как она? Вокруг нее постоянно кто-то вертится, да еще и не по одному. Подумает, что опять куда-то рванул, даже не предупредив, всерьез обидится, а там…

Утром я проснулся от того, что детский голосок над самым ухом прорычал – р-р-р-р.

Убедившись, что я открыл глаза, Кармина убежала довольная. Так, стол уже накрыт и меня к завтраку ждут. Вот спасибо и не надеялся даже. Быстро сполоснув лицо, присоединился.

На завтрак была каша из зерен напоминавших кукурузные, но со вкусом пшена. Блин, а я даже не знал, что каша безо всяких намеков на масло и сахар да еще на завтрак, это так вкусно.

Что это у Стрегора глаза такие красные? Ага, понятно, не выспался он. Всю ночь, поди, караулил, чтобы я все их богатство не упер. А тут есть что брать, одних коз штук пять, козел и еще козлят парочка. Да и под навесом возле печи горшки с ухватами. Им еще и полсотни лет нет. Что я могу сказать? Молодец, мужчина растет.

За завтраком Аниата назвала меня Артуа. Хорошо, пусть будет так, не Пантекутль же в конце концов. Вообще-то я мог бы и Афродитом назваться, если бы эти козлы, или он в единственном числе, мои волосы белокурыми сделали. А так несоответствие получается. Я же люблю, чтоб все логически было.

Судя по всему, гнать меня никто не собирался. Да и зачем гнать, прокормлю себя как-нибудь, а в хозяйстве мужских явно не хватает.

Вспомнилось, что один мой знакомый каждое лето брал себе на фазенду бомжа. Тот работал у него за прокорм, и стакан водки вечером, больше ему ничего и не требовалось. Ну, еще обноски получал. Разговаривал я с ним однажды, про жизнь свою он мне рассказывал. Всю жизнь в Донбассе проработал, и проходчиком и горноспасателем, а потом вот так жизнь сложилась. Еще рассказывал он, что ему чуть-чуть до Героя Труда не хватило чего-то там.

Так что работай Артур – Артуа, кормить тебя кормят, обносками подогрели, а водку ты и сам не будешь. Тем более что нет у тебя такой героической биографии.

Если смотреть на мое положение серьезно, то лучшей для меня ситуации и придумать сложно. Как это у шпионов называется? Даже термин специальный есть, забыл только. Адаптируешься в новом обществе, социально акклиматизируешься, да и нет лучше метода изучения языка, чем погружение в языковую среду.