Афанасьев Александр Афанасьев Александр - Время героев ч3 нов. вариант

— Не двигаться!

Парень медленно вытянул руки перед собой.

— У меня нет оружия! Я безоружен!

Полицейские уловили какой-то странный акцент — но Город Ангелов привлекает массу иммигрантов и акцент может быть какой угодно.

Полицейские производили арест не первый раз, не десятый и даже не сотый. Полицейские скомандовали парню — на колени — и он выполнил команду, опустившись на колени посреди всего этого мусора. Потом — один из них направился к парню, спрятав Тазер и сняв с пояса наручники, чтобы надеть их, второй по-прежнему страховал футов с двадцати. Первый полицейский привычно ухватился за руку парнишки, надел на нее наручники и начал заводить ее за спину, чтобы надеть наручники и на вторую руку. Он так и не понял, что произошло — мир вокруг него вдруг прокрутился с чудовищной скоростью, небо поменялось местами с землей. В следующее мгновение громыхнул выстрел…

Вадим дождался, пока полицейский наденет на его руку наручник, начнет заводить ее за спину — а потом применил специально отработанный против этого прием, имеющий в своей основе философию айкидо — используй силу противника против него самого. В течение секунды роли кардинально поменялись местами — полицейский оказался не за Вадимом, а перед ним, перекрывая цель. Спецназовец в этой ситуации начал бы стрелять, даже рискуя ранить своего — но патрульный полицейский — не спецназовец, и все на что его хватило, так это заорать — «не двигаться»! В следующее мгновение, Вадим выдернул их поясной кобуры первого полицейского пистолет и выстрелил во второго. Он мог бы выстрелить в голову и убить — но он выстрелил в солнечное сплетение, в центр массы, потому что видел — на полицейском бронежилет, и это его спасет от смерти, но удар пули в бронежилет в районе солнечного сплетения будет таким, что ошеломит копа и выведет его из строя. Копы Города Ангелов были вооружены Смит-Вессонами, полупластиковыми, сорокового калибра, детективы таскали с собой оружие по выбору — но у патрульных копов оно было стандартным. Полицейский, целящийся в него из пистолета, упал как подкошенный, Вадим ударил по голове рукой с зажатым в ней пистолетом второго полицейского, вскочил и бросился к полицейскому «перехватчику». По пути, он успел вырвать пистолет у второго, сбитого с ног полицейского — на случай, если тот быстро придет в себя и выстрелит подозреваемому в спину. Это ему удалось, и он уже почти добежал до водительской двери урчашего мотором на холостых Каприса — как вдруг со спины грохнул пистолетный выстрел — и рука Вадима странно онемела. Второй раз полицейский, стрелявший в него сверху, с пятого этажа заброшенной рабочей гостиницы выстрелить не успел — Вадим повернулся и выстрелил в него из пистолета, зажатого в левой руке, обоими руками он владел почти одинаково, в спецназе почти все были «македонцами» [52] Македонцы, стрельба по-македонски — с двух пистолетов одновременно. . И снова не убил, хотя на упражнении «внезапное нападение противника сзади» всегда показывал отличную оценку, попадая в бумажную голову врага с разворота. На сей раз пуля ударила совсем рядом с головой полицейского, выбив кирпичную крошку из стены — и эта крошка хлестнула полицейского по лицу и глазам. Полицейский с криком отшатнулся — и Вадим успел ввалиться в прокуренный салон Каприса. Рычаг автоматической коробки передач у этой крепкой, мощной и просторной машины находился по американской моде у рулевой колонки справа, гардемарин передвинул его в положение «задний ход» — и даванул на педаль газа, вылетая на улицу. Когда выскочили двое полицейских — у одного из них было полуавтоматическое ружье двенадцатого калибра, еще у одного — помповый карабин калибра.223 — захваченная полицейская машина уже исчезла из поля зрения. Остались только двое полицейских — один корчился на земле, не в силах прийти в себя, другой стоял на четвереньках и блевал. Третьему — у которого все лицо было иссечено кирпичной крошкой и повреждены глаза — помощь пытались оказать в коридоре.

Снайпер ушел.

Лейтенант полиции Лос-Анджелеса Митчем Ген находился в передвижном полицейском штабе у гостиницы «Бельведер», когда полицейская радиоволна донесла информацию о стрельбе неподалеку. Это привлекло внимание лейтенанта, он отвлекся от стаканчика с кофе, восьмого за день, который героически пытался проглотить и взялся за рацию.

— Сто семнадцатый, это двадцать девятый — назвал он свой позывной — что там у вас происходит…

Позывной лейтенанта — двадцать девятый, всего два знака — отражал его высокое положение в иерархии LAPD.

— Двадцать девятый… — донесся до штаба взволнованный голос — у нас тут десять-двадцать четыре, нападение на полицейских. Подозреваемый скрылся. У нас трое раненых полицейских и нам нужна карета скорой…

— Объявляйте перехват. Мобилизация уровня четыре — бросил лейтенант — я еду.

Настоящему полицейскому собраться — только подпоясаться, поэтому лейтенант подхватил пиджак, который таскал на плечах и в жару и в холод — и протиснулся к выходу.

На пороге он столкнулся со своим извечным напарником, детективом первого класса Гарри Спилейном. Говорили даже, что он дальний родственник Микки Спилейна — но это было не так.

— Что нового?

— Классная работа, лейт — детектив показал большой палец — кто бы ни был этот ублюдок, я поставлю ему пива, как задержим, потому что он избавил нас от множества проблем разом. Паф-паф-паф — и все, нам можно идти в отпуск.

От неприятного предчувствия похолодела спина.

— Трупы опознали?

— Так точно, хотя башка разворочена, не дай Боже.

Детектив заговорщически подмигнул — и лейтенант вспылил.

— Какого черта, говори!

— Так вот, я и говорю. Первый ублюдок — Энди Гарсия.

— Твою мать… — выругался лейтенант.

Энди Гарсия, по прозвищу Ангел. Сын мексиканского эмигранта, руководил едва ли не всей наркоторговлей в Лос-Анджелесе. Его жестокость была непостижима человеческому уму — отступили даже ямайские дилеры, приверженцы культа Вуду, требующего человеческих жертвоприношений. Но Гарсия показал им, что значит поклоняться смерти — примерно с год назад в районе Сайпресса на рыбацком складе обнаружили двадцать шесть человек, все — ямайцы и гаитянцы. Они висели, подвешенные за ноги веревками к балкам, поддерживающим крышу, у всех были выпущены кишки. Головы их лежали отдельно в каком-то странном рисунке — а в центре этого рисунка из голов горела толстая свеча и лежала открытка. Типичная для таких случаев — скелет в свадебной фате. Мексиканцы поклонялись «Санта Муэрте», что в буквальном переводе значит «святая смерть» и приносили ей человеческие жертвы. Один из полицейских, который обнаружил этот склад — просто кровь протекла на тротуар — свернул с ума…