Афанасьев Александр Афанасьев Александр - Время героев ч3 нов. вариант

Удачно зашли.

— Боевой приказ. Дальше — вывоз агента обеспечиваете вы. Ваша задача — доставить его целым и невредимым в Российскую Империю, это понятно?

— Да, сэр, нас предупредили.

— Я рад. Пойдете через Атлантику. На север не суйтесь, Гольфстрим вас не спасет, да и опасно это. Идите в направлении Испанского Королевства, ваша задача — попасть в Средиземное море. При необходимости — устанавливайте связь с любым русским кораблем. В Атлантике их полно. Вы знаете процедуру связи?

— Да, сэр.

— В крайнем случае — отклоняйтесь южнее, там Германская Африка. Ни в коем случае не попадите в руки просвещенных мореплавателей, живыми не выберетесь. От них нужно уйти любой ценой.

— Ясно сэр. Нас уже инструктировали.

— Еще раз не помешает. Возьмете с собой все оружие. На всякий случай — я видел здесь спасательную шлюпку с мотором, в критической ситуации спускайте ее. С нами Бог.

— С нами бог, за нами Россия. А вы останетесь здесь, господин вице-адмирал?

Я посмотрел в небо, исполосованное инверсионными следами реактивных самолетов. Только бы эти долбанные мореплаватели не установили сплошную блокаду.

— У меня здесь дела. По-флотски — удачи.

— Удачи и вам, сэр.

— И еще господа. Если доставите их до места в целости и сохранности — считайте, я ваш должник…

— Ясно, сэр.

— Давайте — семь футов под килем.

Ненавижу прощаться…

Я спустился по сходням. Сел на капот Майбаха. Спокойно… раз-два-три. Раз-два-три. Дыши и не расклеивайся.

Дозаправку закончили, подняли на борт сходни. Отдали концы — и яхта пошла вперед, мастерски разворачиваясь в тесной и незнакомой марине.

Вот и все…

— Сэр…

Я обернулся. Двое служащих, один из них тот, которому я сунул пистолет в лицо — стояли за машиной.

— А вы кто, сэр? Что вообще происходит?

Североамериканцы…

— Видите — машина? — я указал на Кадиллак.

— Да, сэр.

— Ключи в замке зажигания. Бронированная. Берите ее, грузите свои семьи, все самое ценное — и сматывайтесь из города к… матери.

Не дожидаясь ответа, я сел в Майбах. Завел мотор. Дел и в самом деле было — много и просто так уезжать… не дождетесь, в общем, как говорят в Одессе.

Нужно было ехать — но ехать я не мог. То, что произошло — буквально выпило меня изнутри. Лишило сил.

Юлия, Юлия…

С детства — нас, дворян, настоящих, потомственных военных дворян растили в жестких и суровых условиях. Мало кто помнит семью — военное или флотское училище, форма, жесткие испытания, учеба. Летом… летом всякое бывало, у кого как. Я обычно отдыхал или в Константинополе, или в Ак-Мечети, родовом имении Воронцовых. Его Величество выделял деда, и получилось — что я попал в пацанскую компанию, в которой подрастал Наследник престола. Как то само так получилось… Его Величество недолюбливал Петербург и старался держать подальше от его соблазнов своего единственного сына. У Наследника престола — только пальцами щелкни — появится масса друзей, но сколько из них будут искренними? Вот почему — Наследник проводил лето в Крыму и Его Величество до определенного момента поощрял его знакомство с сыновьями флотских офицеров и дворян, отдыхающих в Крыму. Наследник был совершенно таким же, как и мы — отец держал его в большой строгости, спрашивал очень сурово. Так мы и бегали по крымскому побережью — ватага пацанов, одному из которых предстояло рано или поздно взять власть в стране.

Так получилось, что мы с детства привыкли не давать волю чувствам. Нас учили, что чувства — это второстепенное, недостойное офицера, одним из поводов для насмешек было «расчувствовался». Если тебя били — нельзя было плакать, если тебя наказывали — ты должен был принять наказание и двигаться дальше. Мы просто не умели давать волю чувствам. И в той ситуации, когда моя любимая женщина попала в беду, все на что меня хватило — это ударить ее и обвинить в предательстве.

Когда-то давно, один из преподавателей русской литературы — посвятил целый урок разбирательству поступка Тараса в произведении «Тараса Бульба». Да, того самого. Тарас Бульба убил своего сына, который встретил любимую женщину и перешел на другую сторону, на сторону врага. Я тебя породил — я тебя и убью. Это страшно — но это нравственный выбор. Выбор, который сделал Андрий — выбрал любовь, выбор, который сделал Тарас — убить порожденного им предателя, в котором он больше не видел сына. Мы, двадцать четыре гардемарина — все как один заклеймили предателя Андрия, для нас этот поступок был совершенно естественным — отец не мог жить с предательством сына, да и сам он — погиб, расплатившись перед судьбой жизнью за жизнь.

Потом — по этому произведению сняли фильм, это было не так уж давно — и впервые зазвучали совсем другие голоса. По телевидению, по радио — выступали люди, критики, какие-то уважаемые в культурной среде люди, которые говорили — что нет, это страшно и это неправильно. Отец не имел право наказать сына смертью за то, что он выбрал любовь, выбрал новую родину и родина эта там, где живет любимая женщина, где семья, где хорошо. Для меня, тогда уже взрослого, морского офицера с черными орлами на погонах подобная постановка вопроса была оскорбительно дикой: как так можно вообще — ВЫБИРАТЬ РОДИНУ?! Разве Родину выбирают? Разве Родина не дается человеку при рождении — как вообще можно выбрать Родину, это же все равно, что присягнуть дважды? Как можно оправдывать предательство любовью, ведь тот же Андрий мог привезти любимую женщину к себе на Родину, а не предавать. Такой же позиции придерживались все дворяне и офицеры, которых я знал — и фильм, всего лишь снятый для синематографа фильм обнажил очень серьезный раскол в русском обществе, впервые за долгое время этот раскол стал виден. Была большая группа людей, которая считала, что можно выбирать Родину, и они открыто высказывали это. Были люди, которые считали, что Родина — это там, где хорошо, что это твоя семья и ни перед кем, кроме как перед своей семьей ты обязательств не имеешь. И были люди, которые это поддерживали.

Тогда, в Бейруте, я сделал свой нравственный выбор — и теперь полной мерой пожинал плоды его. У меня была единственная в мире женщина, которую я любил — ставшая главным агентом русской разведки в САСШ и был сын, который говорил, что у него нет отца, и готовился стать агентом уже североамериканской разведки. Сейчас — они все еще находились в опасности — и я не мог ничего с этим поделать.

За любой выбор надо платить. Интересно — а что чувствовал Тарас, когда убил собственного сына. Хотя — это и так понятно, судя по тому, что он сделал. Он пошел на смерть — только чтобы не чувствовать то, что он чувствовал.