Михаил Ланцов - Александр 3 Цесаревич. Корона для «попаданца»

19 июня 1866 года состоялись трехсторонние переговоры. Официально обсуждались поставки вооружения. По Санкт-Петербургскому протоколу, подписанному 23 июня, Российская империя обязалась поставить двадцать тысяч винтовок и десять миллионов патронов Пруссии и десять тысяч винтовок и пять миллионов Италии. В Вене паниковали, хотя Россия продолжала держать публичный нейтралитет. Франция и Англия также не вмешивались, по крайней мере, официально, так как из Санкт-Петербурга не поступало сообщений о подготовке к войне - император лишь улыбался и вежливо объяснял, что Россия мирная страна и не желает ни на кого нападать. Впрочем, слухи о том, что цесаревич готовит решительный разгром Австрии по Европе ходили упорные.

О чем переживали не только Габсбурги. Британский парламент, озадаченный тем, что, по всей видимости, идет какая-то тайная подготовка к решительному и полному разгрому Австрийской империи, не мог сидеть в стороне. Так как это не входило в его планы вообще никак. По этой причине, уже в июле того же года в Триест перешла дежурная эскадра из пяти британских фрегатов. Помимо этого, для вооружения австрийских резервистов Великобритания направляла сорок тысяч винтовок Энфильда и до ста единиц разнообразных артиллерийских систем, правда, гладкоствольных. Кроме того, для решения основных финансовых затруднений Австрии, Англия предоставляла ей большой кредит в триста миллионов флоринов.

Франция, как и Великобритания, не имея возможности помочь войсками, активизировала работы по изготовлению переделочных, так называемых 'табакерочных винтовок' для Австрии, которые и без того вели ряд частных компаний. Впрочем, не желая отстать от своего северного соседа в вопросах 'финансовой оккупации', она довела свой кредит Габсбургам до трехсот пятидесяти миллионов флоринов. В итоге, это привело к тому, что Франц-Иосиф I имел уже к августу 1866 года около полумиллиарда флоринов бюджетного профицита, который был преимущественно сосредоточен в специальном военном фонде - его планировалось 'распечатывать' только в случае войны для острых государственных нужд. Ну и с оружием стало сильно легче. В общей сложности на конец лета текущего года, в армии Австрийской империи имелось уже около трехсот пятидесяти артиллерийских орудий самых разных систем, сорок пять тысяч 'табакерочных винтовок' и до ста десяти тысяч старых, заряжаемых с дула 'девайсов' трех разных видов: Энфильда, Лоренца и Минье. Так что, в целом Австрия была готова к тому, чтобы достойно встретить своих соперников. Это не считая того, что поставки 'табакерочных винтовок' продолжались.

Параллельно, Великобритания занималась укреплением боеспособности Датского королевства. В частности, за весну-лето 1866 года было произведено и поставлено в Копенгаген полторы сотни однотипных полевых двенадцатифунтовых пушек Армстронга и по сотне осколочно-фугасных выстрелов к каждой. При этом количество выстрелов росло с каждой поставкой. Плюс к этому, на деньги британского парламента, был сделан заказ на двадцать тысяч винтовок Шарпса модели 1859 года. Официально они закупались для вооружения английской пехоты, неофициально же - списывались на склады сразу после де-юре получения и направлялись в Данию. Выпуск боеприпасов к ним был налажен на самом Туманном Альбионе. Франция тоже помогала Дании, но не так серьезно, как Австрии. В первую очередь, конечно, за счет капитального ремонта кораблей ее флота.

Глава 7

Из жизни хомяков

(итоги 1866 года)

Осенью немного поутихли страсти вокруг предстоящей войны в Центральной Европе, так как всем стало ясно, что никто ее начинать до весны следующего года не будет. Ротшильды ответили согласием и стали готовиться к большой авантюре в Вене. Все-таки подготовить полноценное восстание не так-то просто, тем более управляемое. Вся Европа затихла - стала чинно готовиться к войне, накапливая оружие, боеприпасы, продовольствие и прочие, очень нужны для предстоящего дела вещи.

Елена не смогла выехать в Санкт-Петербург из Лондона, так как сильно простудилась. Из-за чего осталась в Великобритании до весны. Впрочем, Александр не горевал, так как приятно проводил время со своей тайной любовницей - баронессой Юлией Петровной Вревской, которая, будучи фрейлиной его мамы, использовалась ею для личной переписки с сыном. Из-за чего те виделись весьма регулярно и на вполне законных основаниях.

В свои двадцать четыре года эта женщина была весьма хороша собой, и кроме того - обладала приличными знакомствами в среде мировой творческой элиты. С ней было о чем поговорить.

Их связь завязалась незадолго до отъезда жены в Лондон и носила, поначалу, совершенно платонический характер - Юлия Петровна заинтересовалась цесаревичем как неординарной личностью. Но уже спустя месяц случилось так, что легкий флирт и заигрывания перешли в обычный секс прямо в кабинете. Конечно, Александр переживал, что их связь станет достоянием общественности, но, к счастью, баронесса оказалась умной женщиной, понимающей всю щекотливость ситуации. Ведь цесаревич держал марку крепкого семьянина и верного мужа, дабы подавать положительный пример не только остальному дворянству, но и просто своим последователям. Поэтому, их связь продолжала быть тайной - ни одна живая душа не знала о том, чем они занимаются во время приватных встреч. Тем более что подобная форма общения (приватные переговоры) была характерна для цесаревича вне зависимости от пола собеседника.

Впрочем, год прошел не только в политических играх и любовных интригах.

Железная дорогая на Ярославль была завершена еще до конца июня, после чего, тот строительный батальон, что ее достраивал, перебросили на южное направление в качестве усиления имеющихся там сил.

Киевская железная дорога на удивление успешно протянулась от Москвы до Льгова. Огромная работа! Четыреста километров построенного 'с нуля' двухколейного железнодорожного полотна и сто восемьдесят - перешитого и расширенного. Работы шли день и ночь, без выходных, сменными бригадами строительных батальонов с третьего апреля по девятое ноября включительно, то есть, двести двадцать четыре дня подряд. Даже с учетом дождей и прочих затруднений строительные батальоны смогли выдавать в среднем по 1,7-1,8 км железнодорожного полотна в сутки. Правда, за это пришлось заплатить тем, что сопутствующая инфраструктура оказалась совершенно не обустроена. Даже вокзалы и те оставляли на откуп местным властям. В сложившейся ситуации они не имели практически никакого значения - главное было успеть до начала войны провести железнодорожную ветку как можно ближе к театру боевых действий.

Александр, расставляя приоритеты, делал упор на главном. Потом, завершив развертывание основной линии, можно будет развивать получившуюся транспортную магистраль, имеющую серьезное стратегическое значение, как с военной точки зрения, так и с экономической. Почти девятьсот километров двухколейной железной дороги хорошего качества от Ярославля до Льгова - это для Российской Империи 1866 года было очень существенным достижением за те два года, что Саша занимался этим вопросом. Мало того, в 1867 году имелись все основания считать, что магистраль достигнет Киева и, как следствие, станет еще большей протяженности - до тысячи трехсот километров.