Александр Логачев - Разрубленное небо

Повисший на Артеме самурай сменил тактику. Перебирая руками, он принялся карабкаться по Артему наверх. Тоже мне дерево нашел, коз-з-лина!

Артем уже почти не чувствовал рук. Все-таки, несмотря на всю цирковую закалку, предел возможностей был и у него. Еще чуть-чуть, и пальцы разожмутся…

Он продолжал раскачиваться…

Есть! Ноги достали до бревна. Но просто достать недостаточно, что толку просто достать. Надо как-то исхитриться и обхватить бревно, для начала одной ногой. Артем зашел на следующий мах. На середине разгона он повернул тело боком, высвободил правую ногу и выбросил ее наверх, крюком выворачивая носок ноги, обутой в цурануки. [66] Обувь, обычно надеваемая с доспехом о-ёрой, своего рода ботинки из медвежьей кожи мехом наружу.

Ага! Получилось. Нога зацепилась за бревно. Есть контакт. Вторую ногу Артем забросил на бревно уже без труда. Теперь он висел параллельно балке, прижимаясь к ней, а снизу на нем продолжал висеть самурай сиккэна. От последнего надо было срочно избавляться, благо возможность теперь появилась.

За время исполнения циркового номера воздушному гимнасту не раз приходилось удерживать себя на трапеции ногами, например, когда он, летая от площадки к площадке, держал в руках партнершу по номеру.

Артем отпустил руки и ухнул вниз головой. Его освободившиеся руки оказались на уровне пояса противника. Пробежавшись руками по чужому поясу-оби, Артем нащупал ножны, выдрал из них вакидзаси и всадил его самураю между пластинами. И наконец двойного веса не стало. Самурай улетел в пропасть с собственным мечом в брюхе…

Артем выбрался на балку, которая после всех болтаний над бездной вдруг показалась ему широкой и надежной, как Бродвей. Позарез нужна была пара секунд, чтобы отдышаться, чтобы в руки вернулась какая-никакая сила. Если дадут. Поправив шлем и вернув на место защитную маску, Артем первым делом бросил взгляд в сторону неразобранной части моста.

Там продолжался этот сумасшедший бой. Яростно звенела сталь, электрическими разрядами мелькали клинки. Бой уже переместился с балок на неразобранную часть моста — воинам, сражающимся на стороне Артема, удалось пробиться на настил и оттеснить воинов сиккэна от края. Это была главная перемена в сражении. Вторая важная перемена — вражеские лучники сейчас поливали стрелами поле боя в стиле коврового бомбометания, без разбора, не жалея ни своих, ни чужих, — лишь бы удержать мост. Любой ценой. Видимо, запаниковал тот, кто командовал лучниками, решив, что оборона трещит по швам, что Мацумото с его кавалерией из-за холмов можно и не дождаться, что люди Белого Дракона вот-вот вырвутся из мышеловки, а раз так, то лучше пусть вместе с воином Белого Дракона погибнет один или несколько воинов сиккэна, чем воины Дракона не погибнут вовсе. И сейчас стрелы вонзались в гущу воинов, отскакивали, искря или не искря, от металлических пластин, втыкались в тела живые и мертвые, в настил, в деревянные части доспехов.

Взгляд Артема выхватил среди бьющихся знакомую фигуру в черно-желтой, надетой поверх доспехов хаори. [67] Безрукавка с крыловидными плечами. Хидеойши.

Однажды Артему довелось наблюдать, как сражается Хидейоши, ученик мастера Мацудайра. Именно тогда Артем во всей полноте и четкости осознал, что сколько бы он ни тренировался, ему никогда не достичь фехтовальных высот тех самураев, что с детства привыкали к мечу как к продолжению руки. Сейчас Артем во второй раз увидел Хидейоши в бою. И зрелище это было еще более впечатляющее, чем тогда, потому что на сей раз самурай Кумазава бился двумя мечами, причем оба были катаны. И… во втором мече Артем на расстоянии узнал свой «Свет восемнадцати лун». Ага, значит, брат Кумазава, пробегая по балке, выдрал его из бревна.

В мельтешении мечей и тел Хидейоши уверенно продвигался вперед, кромсая воздух вокруг себя длинными мечами: отбивал, рубил, колол, уворачивался, уклонялся и снова отбивал, рубил, колол. Хидейоши сражающийся нисколько не походил на Хидейоши обычного, повседневного и чиновничьего. Неузнаваема была пластика движений, откуда-то брались невиданная скорость и резкость — будто в него вселился дух-ками одного из героев самурайских преданий…

Ах ты бога душу мать! Артем увидел Идзуги Накатоми, самурая, которого спас своим регбийно-тигриным прыжком. Тот был жив, сражался, но снова отступал на балку под напором наседающего на него вражеского воина. Не было у Идзуги уже той быстроты реакции, он пошатывался — ну еще бы, он же был ранен и вконец измотан. Оттого и отступал. Отбиваясь, сделал еще один неверный шаг и тут же, на глазах Артема, был рассечен противником чуть ли не надвое.

Артем уже был на ногах. Между ним и самураем, убившим Идзуги Накатоми, никого не было. Ясный пень, тот помчится за головой Белого Дракона. Артем выдрал из ножен короткий меч, нагрузил им левую руку, правой развернул веер-оги. На вакидзаси можно принять клинок противника, а веером самому нанести удар. Тем более что у самурая не было защитной маски, его лицо лишь немного прикрывали низкий козырек-мабидзаси и, от боковых ударов, длинные отвороты назатыльника-фукигаэси.

Видя, что Белый Дракон стоит на месте и ждет, противник не припустил к нему бегом, а двинулся по балке шагом. Может, высоты боялся или не вполне уверен был в своем вестибулярном аппарате или же побаивался великого и ужасного Белого Дракона. Он держал длинный меч отведенным в сторону, держал двумя руками. Не иначе идет и выбирает удар, каким будет перерубать пополам Белого Дракона. «Ну давай-давай, подходи, — с пугающим его самого спокойствием подумал Артем. — Поглядим, что ты за самурай».

— Пригнись! — вдруг услышал Артем крик за спиной.

Кричал очень знакомый голос.

Именно поэтому Артем ни секунды не колебался. Правда, он не пригнулся, он взял да и рухнул на задницу, как Миронов в «Бриллиантовой руке». Разве что «Чьорт побьери» не сказал. И тут же, чтобы не соскользнуть, обхватил балку ногами и оперся о нее сзади правой рукой. Задницей он, конечно, ударился, ну да на такие пустяки можно обращать внимание только в мирной жизни…

Две стрелы, одна за другой, с шелестом пронеслись над Артемом: первая угодила воину сиккэна в шлем (раздался звон, как от пустого котелка), вторая стрела пробила воину сиккэна щеку. Попадание не было смертельным, но воин дернулся, потерял равновесие, промахнулся ногой мимо балки, отчаянно замахал руками…

Артем проворно вскочил, он не собирался играть в благородство и давать противнику хоть какой-нибудь шанс. Падающего следовало подтолкнуть, и баста…

Не пришлось. Последнее, что попробовал сделать самурай сиккэна, уже падая, — с размаху засадить катану в балку и этим как-то удержаться. Но ничего у него не вышло, меч он засадил, но весом тела тут же выдрал клинок из древесины. Во всю мощь легких выкрикивая имя бога войны «Хатиман!!!», он полетел вниз.