Игорь Пронин - Путь к славе

— Послушай, Антон, не обижайся, но я не могу вот так тебя подставлять под пули, — сказал Александр. — К тому же ты секретный агент Дюпона, тебе нельзя выдавать себя. Я дважды упустил шанс, я должен попробовать и на этот раз.

— Тебе нельзя выдавать себя! — голосом Остужева передразнил Антон. — Думаешь, мне тут весело живется? Собираюсь крепко поговорить с Дюпоном на эту тему. Надоело играть девчонок.

Наконец вернулась Мари. Девушка выглядела запыхавшейся и обеспокоенной еще больше.

— Что-то случилось? — спросил Гаевский.

— Да пока ничего, — вздохнула она. — Тут живет недалеко один человек. Он не из наших, но обязан Дюпону жизнью всей семьи, тот помог ему во время террора. Попросила передать Клоду записку. И теперь боюсь, что он встанет и приедет сюда сам. А ему надо еще неделю лежать!

— Мы решили, что я открою окно в своей комнате, — перешел к делу Антон. — Она на третьем этаже, но я свяжу веревку из простыней. Прямо как настоящая служанка, к которой по ночам кучер лазает… В общем, если Александру повезет и я сплету веревку крепкую, в дом он попадет. Но до дома как-то надо его довести — внизу есть ночные караульные. Они спят на постах, но еще слишком рано.

— А внутри что будете делать? — мрачно спросила Мари, которой все это очень не нравилось. — И как собираетесь бежать, если что-то случится?

— Сначала надо понять, какая обстановка в доме, — сказал Остужев. — Где находится спальня Колиньи, где Баррас, где часовые… Антон, ты сможешь это все узнать?

— Конечно. Главное, чтобы часовые перестали меня щипать, когда я мимо прохожу, — с тоской сказал Гаевский. — Ну все? Если решено, то я пойду. Буду готов — трижды мигну свечой. Окно ты знаешь, Мари. Отвернись, я пару пистолетов под юбку спрячу.

— Смотри, чтобы не выстрелили, когда часовые пощупают! — фыркнула девушка, отворачиваясь. — Александр, я прошу тебя: будь осмотрительнее! Не надо стрельбы. Если нельзя сделать тихо, лучше отступись. Ты отвечаешь еще и за жизнь этого мальчишки, помни.

Гаевский показал ей язык, подмигнул Александру и отправился к дому. Уже совсем стемнело, и караульные окликнули его. Звонким девичьим голосом, слышным в ночной тиши даже на таком расстоянии, Гаевский весело сообщил им, что тетя заболела и служанка решила заночевать в хозяйском доме.

— Я написала Дюпону, чтобы он прислал ответ сюда, в сад. Посыльный доберется нескоро, а значит, я буду сидеть тут и ждать, что вас там, возможно, обоих пристрелят, — вздохнула Мари. — Нет, Остужев, ты поступаешь неправильно. Дюпон запросил помощи, очень скоро мы станем куда сильнее и тогда доберемся до Колиньи.

— К тому времени он может исчезнуть вместе со львом. Я решился, Мари, не отговаривай.

Время тянулось медленно. Обитатели дома Богарне и их гости, кажется, угомонились и легли спать. Наконец в одном из окон появился огонек, который трижды мигнул. Мари молча встала и потянула Остужева за собой. Девушка ко всему прочему и в темноте видела, как кошка. Аккуратно обойдя посты, а кое-где заставляя Александра пригнуться, она подвела его к стене дома точно под мигнувшим окном.

— Надеюсь, у тебя хватит сил не только подняться, но и сделать это тихо, — чуть слышно сказала она. — Удачи, и будь благоразумен.

Сверху Антон аккуратно спустил свою свежесплетенную из разорванных простыней веревку. Подергав для проверки, Остужев решил, что все должно получиться. Подтягиваться на руках оказалось очень тяжело, будто и не он сегодня дважды дрался с множеством противников и совершенно не устал. Наконец его схватила за плечо рука Антона, и мгновение спустя Саша оказался в комнате.

— Втяни веревку, — шепотом сказал Александр. — Если будем уходить тихо, то снова выбросить недолго.

— Подожди, пока Мари заберется, — усмехнулся Гаевский. — Разве что ей помочь? Но она лазает по канатам, как матрос.

— Мари осталась в саду, ждать ответа от Дюпона.

— Да ну! — не поверил Антон и выглянул в окно. — Может, хотела остаться? Но не осталась, вот она, принимай.

Действительно, секунду спустя голова Мари показалась над подоконником. Выглядела девушка чрезвычайно рассерженной.

— Не могу вас одних оставить, — прошипела она. — Вот и все. Антон, где Колиньи?

— Да, теперь о самом интересном, — начал Гаевский, втягивая веревку. — Все очень плохо. Колиньи разместили в одной из лучших спален на втором этаже. Но он не спит, он попросил Барраса зайти к нему для какого-то важного разговора. Только что он пришел к Колиньи. Мне кажется, лучше нам дождаться, пока Баррас покинет его.

— Пойду послушаю! — решительно сказала Мари. — Ждите здесь.

Она выскользнула из комнаты и бесшумно сбежала вниз по знакомой лестнице. Рядом с отведенной для раненого спальней находилась небольшая кладовка. Мари вошла в нее, нащупала среди утвари чашку, которую не раз использовала, и прижала ее к стене. Слух, как и зрение, у нее был чрезвычайно острый.

Баррас сидел в кресле возле постели Колиньи. «Коммерсант», полностью одетый, если не считать обрезанной брючины на раненой ноге, лежал поверх одеяла и одну руку держал под подушкой.

— Благодарю вас за тепло, с которым вы меня приняли и защитили, — сказал Колиньи, опасливо поглядывая то на дверь, то на окно. — Какой все-таки ужас: засветло, на глазах у прохожих, целая шайка напала на мою карету. Куда катится Париж? Надо навести порядок, мсье Баррас, вы обязаны это сделать!

— Вы меня за этим сюда позвали? — Баррас, сложив руки на груди, с долей презрения разглядывал гостя. — За тепло и заботу скажите спасибо Жозефине, эта прекрасная женщина вас пожалела.

— Прекрасная женщина?.. — задумчиво протянул Колиньи и усмехнулся. — Да, она прекрасна. Но нет, я просил вас прийти не за этим. Скажите, Баррас, зачем вы водите дружбу с таким человеком, как Дюпон? Что вам вообще о нем известно?

При упоминании имени Дюпона Баррас резко выпрямился в кресле и насторожился.

— А вы что-то о нем знаете?

— Что-то знаю, — кивнул Колиньи. — Но не время о нем много говорить. Время много говорить о вас, о вашей судьбе. Баррас, вы любите деньги. Вам платит Дюпон? Я буду платить больше. Вы боитесь Дюпона? Я страшнее. Вы ведь чувствуете это прямо сейчас: я страшнее, много страшнее вашего Дюпона. И еще я могу вас от него защитить.

Баррас не понимал, что происходит. Этот малоприятный тип действовал на него просто магически. И вправду, Баррас уже не понимал, почему раньше боялся Дюпона и тех сил, что стояли за ним. Всесильный глава Директории не знал, что у Колиньи было много талантов, но умением убеждать, запугивая, он владел едва ли не лучше всего. Сейчас же, когда «тихий коммерсант» уже практически выиграл многолетнюю битву, азарт победы придавал ему новые силы, и сопротивляться напору Колиньи не смогли бы и куда более сильные, чем Баррас, люди.